— Скажите, он всегда падает с неба? — озабоченно спросил ном весьма почтенного возраста.
— А как же! Иногда его подхватывает ветер. И тогда наметает здоровенные сугробы.
— Дело в том, что мы думали… — смущенно продолжал старый ном. — Глядя на рождественские открытки, там, в Универсальном Магазине, мы думали, что снег, если можно так выразиться, сам собой появляется на всяких предметах, чтобы они выглядели празднично и красиво.
Снег все более плотным слоем устилал землю. Над каменоломней висели облака, напоминавшие огромные пухлые перины.
— По крайней мере, теперь нам не надо будет тащиться в этот ужасный амбар, — сказал кто-то.
— Конечно, — жизнерадостно откликнулась матушка Морки. — По такой погоде в поле недолго и ноги протянуть.
Старые номы ворчали, с тревогой всматриваясь в небо, где каждую минуту могли появиться снегири или оленьи упряжки.
Снег отрезал каменоломню от остального мира. Поля исчезли из виду, потонув в белом мареве.
Доркас сидел в своей мастерской и наблюдал, как растет горка снега на наличнике пыльного оконца, сквозь которое в сарай с трудом пробивался тусклый, серый свет.
— Ну вот, — тихо сказал он, — мы хотели отгородиться от остального мира — так оно и вышло. Мы не можем сбежать отсюда, и спрятаться нам тоже негде. Надо было уходить вслед за Масклином.
Он услышал шаги за спиной. Это была Гримма. Последнее время она постоянно дежурила у ворот, но снегопад вынудил ее зайти в помещение.
— По такому снегу он не вернется, — сказала она.
— Да, пожалуй, — рассеянно проговорил Доркас. — Прошло уже восемь дней.
— Да, это большой срок.
— Ты что-то говорил, когда я вошла? — спросила Гримма.
— Так, разговаривал сам с собой. Интересно, снег долго не сходит?
— Иногда долго. Матушка говорит, что он может лежать несколько недель кряду.
— Ого!
— Если люди вернутся сюда, они уже никогда не уйдут, — сказала Гримма.
— Да, — печально согласился Доркас. — Боюсь, ты права.
— Сколько нас… могло бы здесь остаться?
— Десятка два, наверное. Если особенно не наваливаться на еду и не высовываться без надобности в дневное время. Здесь, понимаешь ли, нет Гастрономического отдела. — Он вздохнул. — На охоту тоже особенно рассчитывать не приходится. Если повсюду начнут шнырять люди, вся дичь разбежится.
— Но ведь нас тысячи! — Доркас пожал плечами.
— Даже мне было бы трудно идти по этому снегу, — сказал он. — Что же говорить о сотнях номов, которые старше меня? Им это тем более не под силу. А дети!
