— Господи! И часто вам это удавалось? — охнул Джонни.
— Почти один раз, — ответил мистер Порокки.
— Ладно, — сказал Холодец. — Хватит. Не смешно. Пошли. Времени уже много.
— Увянь. Мне интересно, — отмахнулся Джонни.
Он услышал шорох, словно кто-то брел по сухим листьям.
— Ты Джон Максвелл, — сказал мистер Порокки. — Олдермен нам про тебя рассказывал.
— Нам?
Шорох стал громче. Джонни обернулся.
— Он не придуривается, — сказал Ноу Йоу. — Поглядите на его физиономию!
Я не должен бояться, сказал себе Джонни.
Я не должен бояться!
Чего бояться? Это просто… постживущие граждане. Несколько лет назад они еще подстригали лужайки — как все, и украшали дом к Рождеству — как все, и нянчили внуков — как все. Бояться нечего.
Солнце едва виднелось за тополями. Над землей полз туман.
И сквозь его змеящиеся струйки к Джонни медленно шли мертвецы.
Там были Олдермен, и Уильям Банни-Лист, и пожилая дама в длинном платье и ломившейся от восковых плодов шляпе, и какие-то дети (они бежали впереди), и десятки, нет — сотни других. Они не крались. Не истекали зеленой слизью. Они просто были дымчато-серыми и слегка расплывчатыми.
Ужас обостряет наблюдательность, и мелочи начинают бросаться в глаза.
Джонни понял: все мертвецы разные. Мистер Порокки был почти… как живой. Уильям Банни-Лист — чуточку более бесцветный. Олдермен определенно просвечивал по краям. А множество иных, в викторианском платье или разнообразных панталонах, камзолах и кафтанах более ранних эпох, казались совсем уж блеклыми и нематериальными, этакими шагающими сгустками воздуха.
Со смертью они не исчезли. Просто ушли в некое далекое и странное измерение, имеющее мало общего с обычными тремя.
Холодец, Бигмак и Ноу Йоу во все глаза смотрели на Джонни.
— Джонни, ты в порядке? — спросил Холодец.
Джонни вспомнил учебник географии, параграф о перенаселении. За каждым нашим современником, говорилось там, стоит двадцать предшественников, и так было всегда, с той поры, когда люди еще только-только произошли от обезьян.
Иными словами, в затылок каждому живому дышат двадцать мертвецов.
За спиной у Холодца их было даже больше. Впрочем, Джонни казалось, что лучше не заострять на этом внимание.
— Что-то стало холодать, — заметил Бигмак.
— М-мне пора, — дрожащим голосом сказал Холодец. — Н-нужно сделать домашку.
Значит, он все-таки боялся. Заставить Холодца добровольно взяться за уроки могли только зомби.
— Ты же их не видишь, — удивился Джонни. — Их тут целая толпа, но ты-то их не видишь, верно?
