Наверху, на верхней палубе, дует такой холодный ветер, туман так неприятно ложится на лицо, угольная пыль из трубы так пачкает, — что, разве неудачна была его мысль устроить крытый бульвар?
Гаугезундец первый переставил свой сундук на прежнее место и грубо нарушил постройку господина Нике. Короткое время она простояла ещё, потом погибла в развалинах.
Погода была холодная и сырая, туман сгустился, с парохода ничего нельзя было разглядеть, куда ни обернись, везде над морем висел только тяжёлый серый туман, точно курящееся небо, сливающееся с землёй. И каждые полминуты вахтенный издавал свист сирены, резкий железный голос которой протяжно разносился над океаном.
Проходили дни, море становилось всё бурнее, буря усиливалась, и множество переселенцев лежали полумертвые от страданий. Очень редко, только в виде исключения, попадался здоровый человек, которого пощадила морская болезнь.
Мой юный попутчик несколько дней пролежал в постели. Он находил, что это неестественно — оставаться на ногах, когда надо было умирать. И он стонал и делал какие-то движения, точно больной телёнок. Если он будет ещё когда-нибудь на твёрдой земле, — на что, конечно, очень мало вероятия, — то он никогда более не будет роптать на такие пустяки, как, например, потеря пальца или ноги, — потому что это гораздо серьёзнее.
Как-то я встретил на палубе господина Нике. Он как будто нетвёрдо держался на ногах и был очень бледен.
— Вам дурно?
— Да, отчасти. Но тут так сильно пахнет маслом, а в камбузе жарят мясо, и этот запах прямо мученье!
Когда же мы спустились вниз, купец угостил его жевательным табаком под тем предлогом, что это его вылечит; господин Нике всё больше и больше стал походить на труп; он отклонил назад голову, засунул руки в карманы и закрыл глаза.
— Надеюсь, это не ваш «припадок»? — спросил купец и с улыбкой посмотрел ему в лицо.
Но купцу этого не следовало делать: «припадок» господина Нике был уже совсем близок, и ничего не подозревающий шутник дорого поплатился за свою неосторожность.
Купец сказал, что, по его мнению, надо пойти и как следует вымыться.
С этого времени господин Нике уже не оставлял постели.
Погода как будто грозила никогда не измениться, и море с каждой вахтой, с каждым рассветом становилось всё бурнее и бурнее. Туман приходил и уходил, вихрь на короткое время прогонял его, но очень скоро он окутывал нас снова, и беспрерывный свист снастей доходил даже до нижней палубы. Ночью несколько коек сломалось, люди скатились на пол; усталые и измученные морской болезнью, они натянули на себя одеяла и озябшие, полунагие, не в силах достать свои матрацы, они самым жалким образом заснули на каких-то мешках и сундуках.
