— Ой, меня снова пошлют? — тихо скулит Уинифрида.
— Может, и пошлют, — говорит аббатиса. — Пока что пойдем отдохнем перед повечерием. А после повечерия сойдемся здесь, отужинаем и поразвлечемся сценариями. Готовьте безупречные сценарии, сестры.
— Что такое сценарий? — спрашивает Уинифрида.
— Искусство подачи фактов, — говорит аббатиса Круская. — Хороший сценарий — подчистка, плохой — просчет. И не надо достоверности, был бы гипноз, как вообще в подлинном искусстве.
— Гертруда, — говорит аббатиса в зеленую трубку, — вы читали газеты?
— Читала, — говорит Гертруда.
— Ах, уже и в Рейкьявике все известно?
— Да, Чехословакия взяла первенство мира.
— Я про наши новости, Гертруда, милая.
— Да, про вас тоже читала. Что это вам понадобилось всюду натыкать подслушивающие устройства?
— Почем я знаю? — говорит аббатиса. — Я ничего ни о чем не знаю. Меня занимают наши хозяйственные дела, наша музыка, обряды и традиции, наши, наконец, технические проекты связи с временными миссиями. Сверх этого я знаю только то, что, как мне сообщают, появилось в газетах; сама я их не читаю. Милая Гертруда, ну почему бы вам не вернуться домой или, на худой конец, хоть быть поближе — во Франции, в Бельгии, в Голландии, что ли, вообще где-нибудь в Европе, раз уж не в Англии? Я ведь всерьез думаю демонтировать оборудование прямой связи с вами, Гертруда.
— И в самом деле, — говорит Гертруда. — Что вы, честно-то говоря, можете сделать по телефону из Кру?
— Были бы вы поближе, Гертруда, в Австрии, скажем, или даже в Италии...
— Италия рядом с Ватиканом, — говорит Гертруда.
— Нам нужна миссия в Европе, — говорит аббатиса.
— Терпеть не могу Европу, — говорит Гертруда. — Слишком близко к Риму.
— Это да, — говорит аббатиса. — К нашему милому дорогому Риму. Да, Гертруда, но у меня как раз с Римом-то и размолвка, вдруг бы вы помогли. Раньше или позже, только не миновать нам проверочной комиссии, правда? И то сказать, столько шуму вокруг нас. И как же я без вас справлюсь.
— Подслушивать, — говорит Гертруда, — безнравственно.
— Гертруда, вы так сильно простудились?
— Нечего было подслушивать разговоры монахинь. Нечего было вскрывать их письма и уж тем более читать их. Надо было расходовать их приданое на благо монастыря и не допускать, чтобы ваши дружки иезуиты лазили по ночам в аббатство.
— Гертруда, — говорит аббатиса. — Я же знала, что у Фелицаты целая куча любовных писем.
— Надо было ей сказать, чтоб она их сожгла. Вообще нельзя было с ней так поступать. Надо было разрешить монахиням голосовать за нее. Нельзя было...
