— Я видела упоминания об этом в газетах, так что мне об этом известно, — сказала Одрианна. — Однако было очень мило с вашей стороны приехать и предупредить меня.
— С сожалением должен заметить, что об этой истории судачат все вокруг.
— Но это же несправедливо! Впрочем, жизнь вообще вещь несправедливая… Так что я переживу это, как переживала многое в своей жизни. Думаю, и вы тоже.
— Вы слишком хорошо все понимаете.
— Сомневаюсь, что все обстояло бы таким же образом, если бы речь шла о нормальном соглашении между нами. Однако обстоятельства и особенности нашего дела таковы, что нормальные правила тут не подходят.
— Миру все равно, что думаете вы или я, мисс Келмслей.
— Я вдруг поняла, что меня больше не волнует, что обо мне думают другие, поэтому мне все равно, — ответила она на его замечание.
— Это очень смело с вашей стороны, — сказал Себастьян. — И глупо, — добавил он.
Моральное удовлетворение от того, что она поступает правильно, исчезло в мгновение ока. Его место заняло раздражение. Она только что избавила этого человека от неприятностей, а он тут же ее оскорбил.
— Вам бы радоваться моей глупости, а не потешаться над ней, сэр, — заметила она. — Дафна и мама разработали план, по которому с вас следует взять компенсацию. И если бы дело не приняло такой оборот и если бы я не настояла на том, чтобы мы разговаривали с вами наедине, думаю, вы бы уже стали намного беднее.
— Миссис Джойс не добилась бы результата, — заметил Себастьян. — Я не стану платить.
— Разумеется, не станете. Ведь вы ни в чем не виноваты. Так почему должны платить?
Ее взволнованный тон заставил его саркастически улыбнуться.
— Нет, я заплачу, мисс Келмслей, — сказал он. — Расплата будет: в том или ином смысле. Однако выплатить какую-то сумму вам и вашей семье — не самая обещающая альтернатива.
— Что ж, тогда мы пришли к согласию. Будем гордо держать головы, заплатим то, что должны, суду сплетен, и на этом все кончится, — сказала Одрианна. —А теперь давайте вернемся к моей кузине, расскажем ей все и покончим с этим делом.
С этими словами Одрианна повернулась, чтобы идти к дому. Но едва она сделала первый шаг, как твердая рука остановила ее.
— Вы меня не поняли, мисс Келмслей.
Она опустила глаза на руку в перчатке, которая так легко и невежливо контролировала ее движения. В ее памяти всплыло воспоминание о том, как Себастьян сделал то же самое в саду и к чему это привело. Она посмотрела ему в лицо. Судя по тому, что его взгляд на мгновение потеплел, Себастьян подумал о том же самом.
