Все освобождаемые из заключения получали денежное пособие: генералы — по пять тысяч рублей, старшие офицеры — по три тысячи, младшие — по две тысячи. Это было единовременное безвозмездное пособие.
Борута, хотя и был еще слаб, всегда улыбался, глаза его светились врожденной энергией и юмором. Он живо интересовался всеми вопросами, охотно вел разговоры о новых планах, о создании Польской армии, часто навещал Андерса.
Договор с Советским Союзом Андерс считал не чем-то постоянным, что должно было служить основой дальнейшего существования, а лишь необходимым временным злом. К офицерам Советской Армии он относился с презрением и пренебрежением, хотя в их присутствии никогда этого не выказывал. Постоянно носился с каким-то странным «комплексом превосходства», проявлял решительное пренебрежение ко всему, что являлось советским. Правда, эти свои чувства генерал хорошо маскировал умением вести себя в обществе, но в откровенных беседах со знакомыми не стеснялся, и было видно, что он лишь ожидает момента, «когда Советский Союз будет побежден>>. В возможность победы Советского Союза никогда не верил. В таком духе информировал и посла Кота.
С первой минуты деятельности Андерса на посту командующего его мысль работала в одном направлении: в течение всего времени пребывания в Советском Союзе он упорно стремился к тому, чтобы не посылать польских войск на советеко-германский фронт и любой ценой сохранить их в тылу до момента, «когда Советский Союз будет разбит», или при удобном случае вообще вывести их с территории Советского Союза. Это были принципы, полностью противоречившие польско-советскому договору и военному соглашению.
Уже с первых дней (например, во время своей предварительной беседы с подполковником Берлингом в ночь с 5 на 6 августа 1941 года) Андерс высказывал эти взгляды и радовался, что Польская армия будет формироваться где-то в глубине России, за Волгой; поэтому, «когда Советский Союз падет», он, Андерс, будет иметь полную свободу деятельности и маневрирования. Впрочем, такой позиции придерживалась почти вся военная верхушка. Из Лондона доходили самые неприятные отклики на договор — там подвергали сомнению его значение.
Некоторые наши соотечественники как в Лондоне, так и в Советском Союзе, протягивали друг другу руки, чтобы бороться против договора, не допустить его реализации, сорвать его выполнение.
Тем не менее договор приносил свои плоды, и притом весьма положительные. Поначалу работа шла нормально, чему в решающей степени способствовали усилия здоровых элементов из молодежи, спокойная и деловая позиция всего польского общества и не в последнюю очередь — благожелательное отношение к нам советских властей.
