Он бросил быстрый взгляд на Ахмета. Их зрачки встретились, и Марчч понял, что Ахмет подумал о том же. Оба схватились за бластеры, но Марчч успел быстрее…
Голосом он остановил тележку, а сам присел на выступ скалы, потому что колени его дрожали. Несколько минут он смотрел, как медленно оседает пепел — все, что осталось от напарника, и неверной рукой пытался засунуть бластер в кобуру.
— Закурить бы, — он поднес руку к лицу, чтобы стереть пот, но уткнулся в поляроидное стекло.
— Ладно, хватит!
Марчч встал, пустил тележку и зашагал вслед. В конце концов, он жив, вся руда теперь принадлежит ему, а до корабля не больше трех часов ходу.
— Приду, первым делом закурю, потом душ, потом яичница и полбутылки чего-нибудь покрепче. Потом спать. В тепле, под одеялом. Потом месяц перелета — и все. Все, черт побери!
Он увеличил скорость тележки. Сам ускорил шаг. Шагал, как робот, не глядя по сторонам и ничего не чувствуя, отмечая только, что вот еще пять минут прошло, значит, идти осталось на пять минут меньше.
Наконец показалась знакомая скала со скошенной верхушкой, знакомая купа кристаллодеревьев, которую нужно обогнуть справа, еще одна знакомая скала за ней, и вот он, корабль. Он был жив и он дошел.
Веселое спокойствие охватило Марчча. Он подогнал тележку к пневмоопорам планетолета, вырубил моторы и, птицей взлетев по трапу к пассажирскому люку, просигналил о своем прибытии. К его удивлению дверца не шелохнулась.
— Заблокирована, что ли? — он включил переговорник и вызвал робота.
— Да, сударь! — в наушниках послышался знакомый ржавый голос.
— Привет, Дик! Что с люком, почему он не открывается?
— Я заблокировал его, сударь, и грузовой люк тоже.
— Зачем? Впрочем, неважно… Открывай оба и помоги втащить руду.
— Нет.
— Что значит нет?! Ты что?.. Дик! — Марчч встревожился.
— Я не открою люк, сударь.
— Это приказ!
— Я не выполню его.
— Что?! Ты, ржавая жестянка! Ты еще смеешь!.. — Марчч задохнулся.
— Бесполезно, сударь. Я не открою.
Марчч перевел дыхание и заговорил снова. Голос его был полон холодного, еле скрываемого бешенства:
— Да ты, милый, свихнулся. Тебе ремонт нужен.
— Нет, сударь. Я функционирую нормально. «Черт, а ведь он это серьезно, — подумал Марчч, и душу его сдавило тяжелое предчувствие. Он впервые ощутил страх. — Этого только не хватало. Ну-ну, старина, спокойнее, спокойнее».
— Хорошо, Дик, что ты в порядке. Это хорошо. Но, если так, то ты должен впустить меня — ведь тебе известно, что если ты этого не сделаешь, то я умру от нехватки кислорода, а ты нарушишь Первый Закон! Ты должен меня впустить!
