Размышления Пиапона прервали возбужденные голоса вернувшихся из города охотников.
— Пиапон, Пиапон! Ты спишь, как ты можешь спать? — подошел к нему Холгитон. — Такое сейчас в городе произошло, а ты спишь. Ох! Что произошло! — Холгитон снял шляпу, бережно положил на постель и стал снимать с себя верхний вышитый орнаментами нарядный халат. Руки его дрожали. Наконец он разделся, набил трубку, табаком и подсел к Пиапону.
— Сколько всего перевидел на свете, но сегодня только увидел, как человек убивает человека, — начал он возбужденно. — Нет, я видел, как нечаянно убивают человека, а тут, говорят, по приказу дянгиана убивали. Страшное дело, Пиапон, глаза бы не видели.
Пиапон тоже закурил.
— Ты подробнее расскажи, а то ничего не разберу, — попросил он.
— Тебе подробнее, а мне страшно вспомнить!
— Тогда не рассказывай.
— Нет, нет, не могу не рассказать, а то совсем плохо будет. Вот слушай. Ушел я отсюда в город, попал в то место, где ловкие люди всякие непостижимые фокусы показывают. Смотрел я, прямо залюбовался молодым человеком, который с десяток тарелок вертел на палочках. Как только не падают у него эти тарелки — не поймешь! Рядом со мной стоит такой же молодой и тоже во все глаза смотрит на эти тарелки. Я ему говорю: тебе, мол, тоже надо научиться такому ремеслу. «Мне некогда, я у богатого мандарина слуга». — Ты что, женские работы выполняешь? — «И женские выполняю». — Эх, ты, говорю, разве ты мужчина, тебе женский халат надо надеть. А он даже не рассердился, наверно, лишился желчного пузыря и потому отучился сердиться. Потом я ходил по базару. Подхожу к большому дому, много людей вокруг этого дома работают. Нашелся один словоохотливый маньчжур, он и рассказал, что недавно под этот дом делался подкоп, хотели разграбить. А дом не простой, это большой торговый дом. Воров поймали, им сегодня головы рубили. Правда, я не знаю, этим ли ворам рубили головы или другим каким, только я своими глазами видел это.
Холгитон закрыл глаза, попыхтел трубкой и продолжал:
— На базаре какие-то люди закричали, и народ пошел в одну сторону. Все шли в одну сторону, точно как кета вверх по Амуру поднимается. Я тоже пошел. Вышли на открытое место между домами, а там посередине стоит высокий деревянный помост с распиленными деревянными чурбаками. Сюда и привели воров. А на настиле стоит большой толстый китаец в красных штанах с топором в руках. Пиапон, я его и сейчас вижу перед собой, как живого вижу! Ох, Пиапон, как они, бедные, кричали, как бились, вырывались! Да люди же они, какие бы плохие ни были, они люди! Как так можно…
