— Конечно, это просто, — отозвалась женщина. — И еды тоже соберу, обождите, сейчас все получите.
Эвикат поднялся:
— Вы взяли с собой деньги?
— Все, что у нас было.
— Это хорошо. Деньги — большая подмога в пути, особенно когда передвигаться надо быстро. Пойду за лошадьми.
— Ты едешь с нами?
Флавий отдал Юстину свой меч, и тот положил его на постель рядом с хохлатым шлемом.
— Конечно. Разве это не моя тропа? — Эвикат задержался у двери, взявшись рукой за край занавески. — Когда покинете этот дом, следуйте мимо храма Сераписа, в сторону трех торчащих камней, вверх по Красному ручью. Вы знаете, где это. Ждите меня там. — И он исчез.
Почти сразу же вернулась женщина с узлом тряпья.
— Глядите, тут две туники моего мужа, одна праздничная. Вот сапоги из недубленой кожи для командира, а то подкованные сандалии его за милю выдадут. И кинжал тоже. Взамен я принесла охотничий нож. Плащ только один, да и то капюшон моль проела. А ты возьми покрывало с постели, оно толстое и теплое, заколешь пряжкой — и будет держаться. Я займусь едой, а вы побыстрее переодевайтесь.
Когда она вернулась, Юстин закалывал на плече местную клетчатую циновку, а Флавий, уже в плаще, надвинув капюшон на лицо, засовывал за пояс длинный охотничий нож. Его военное обмундирование лежало на постели, и он кивком показал на нее хозяйке:
— А этим что делать? Если одежду найдут у тебя в доме…
— Не найдут. Или пусть ищут в старом рву. Там много можно чего найти… или же потерять.
— Будь осторожна, — посоветовал Флавий. — Не навлеки беду на себя и Манлия из-за нас. Скажи, сколько мы должны тебе за одежду и пищу.
— Нисколько.
Флавий с минуту смотрел на нее в нерешительности, не зная, настаивать или нет. Потом произнес с некоторой даже торжественностью, именно потому, что говорил очень искренне:
— В таком случае благодарим тебя от своего имени и от имени императора.
— Императора? Какое мне до него дело? — Женщина презрительно засмеялась. — Нет, нет. Вы спасли весной моего мужа, и мы с ним этого никогда не забудем. Ну, идите скорее. Спасайте вашего императора, если можете, да себя берегите. — И, чуть не плача, она вытолкнула Флавия в темную наружную комнату. — Вы же совсем еще дети!
Юстин подхватил узелок с едой и двинулся следом за Флавием, но в последний момент задержался на пороге. Как всегда, когда ему хотелось сказать что-то очень важное, он не находил слов. — Да не оставят тебя боги, жена Манлия, — выдавил он наконец из себя. — Передай мужу, пусть чаще моет палец. — И шагнул в темноту.
