— Хороший денек для охоты. — Флавий с удовольствием втянул ноздрями утренний воздух.
— Да, запах дичи в таком тумане сохраняется долго, — подтвердил Эвикат.
Юстину, когда они садились на пони, почему-то показалось, что мысли охотника блуждают далеко, и странный холодок от предчувствия чего-то недоброго пробежал у него по спине, как будто чья-то тень упала перед ним на тропу. Но когда они двинулись вдоль ручья и собаки запрыгали вокруг них, он забыл обо всем в предвкушении удачного дня.
Почти сразу же они напали на след старого волка и после бешеной погони загнали его на пограничных холмах; Флавий, спешившись, бросился в гущу заливающихся лаем собак и прикончил волка укороченным копьем.
К тому времени как они, под руководством Эвиката, сняли шкуру с матерого серого хищника, уже близился полдень и они зверски проголодались.
— Давай поедим здесь. У меня живот присох к спине, — взмолился Флавий, втыкая нож в землю, чтобы очистить его от свежей крови.
Эвикат скатывал в узел свежую шкуру, собаки, рыча, рвали освежеванный труп.
— Поесть хорошо, когда живот пуст, — согласился он. — Но сперва давайте проедем еще немного к югу.
— Зачем? — возмутился Флавий. — Волка мы убили, теперь я хочу есть.
— Я тоже, — присоединился к нему Юстин. — Чем здесь плохо? Давай останемся здесь, Эвикат
— Мне надо показать вам одну штуку там, подальше к югу. — Эвикат встал на ноги и поднял с земли свернутую шкуру. — О, глупая животина, ты что, никогда не возила на себе тюк с волчьей шкурой?
Лошадка его захрапела и прянула в сторону.
— Неужели нельзя подождать, пока мы насытимся? — осведомился Флавий.
Эвикат аккуратно пристроил шкуру поперек холки лошади и только тогда сказал:
— Не говорил ли я вам, когда мы вы шли на охоту в первый раз, — среди вереска вы должны слушаться меня во всем? Я — охотник и знаю, что делаю, а вы не более как дети.
Флавий приложил ладонь ко лбу, шутливо салютуя:
— Говорил, и мы обещали повиноваться. Пусть будет так, о мудрейший из охотников. Вперед.
Они отогнали собак от трупа и, оставив волка воронью, которое уже начало слетаться, двинулись в южном направлении. Они ехали все время в гору, пока не перевалили через голый уступ и не очутились вблизи пенящегося потока, бежавшего вниз по плоским камням. Перед ними была впадина, узкое дно которой выстилал густой ивняк, но склоны и вершины холмов поросли не вереском даже, а всего лишь низкой травой, и края этой золотисто-коричневой чаши тянулись к опрокинутому осеннему небу, совершенно пустому, если не считать сапсана, парившего над своими владениями.
