— Ты меня не возьмешь?
Феб хлопнул нового спутника по плечу.
— Куда ж я денусь? — вздохнул он. — Идем. Я познакомлю тебя с Марсием.
— Я же говорил, ты маньяк. — Рапсод окончательно проснулся. — Ну и куда мы теперь?
— Домой.
Лаконичный ответ лучника осчастливил ворчуна. Возвращение на Делос сулило Марсию встречу души, жившей во флейте, с головой, торчавшей на дереве, и шкурой, висевшей у входа в пещеру. Рапсод надолго заткнулся, пребывая в блаженстве. А Аполлон и Гиакинф были слишком поглощены друг другом, чтоб дорогой обращать внимание на редкие вспышки его ипохондрии. Делос казался гиперборейцу благословенным местом, где он на время сможет укрыться от всевидящего ока верховных богов. Их пристрастное внимание к его скромной особе несказанно утомило Аполлона. Он мечтал о покое и забвении.
Гиакинф оказался прекрасным товарищем. Феб целыми днями шатался по окрестным лесам с луком за плечами, а юноша управлялся по хозяйству. Его руки хранили живительную силу бога цветов. В благодарность за предоставленное убежище он преобразил окрестности. Раз вернувшись с охоты, Феб не узнал своей пещеры: все цвело и благоухало тысячью оттенков и ароматов, словно с неба упала радуга, разбившись на мириады блестящих капель. Яркие, как кровь, анемоны, белые недотроги нарциссы, горделивые ирисы у порога, ковер плюща над входом — цветы всех времен года, как волны, штурмовали пещеру Аполлона. Снежный буран глициний швырнул в лицо лучнику белые лепестки, когда он поднимался по склону.
— Хоть я и покровитель всего прекрасного, — хмыкнул Феб, — но садоводство мне никогда не давалось. Ты исправил положение, малыш.
Гиакинф просиял от счастья. Его обожаемый друг и покровитель не был щедр на похвалы.
— Феб, ты что, потерпишь этот балаган? — возмутился с Дерева Марсий. — Немедленно верни все к благородной простоте!
Лучник только пожал плечами и зашагал в дом.
— Тебе изменяет вкус! — неслось ему в спину.
Под сенью пещеры он возлег на волчьи шкуры и позволил Гиакинфу массировать себе спину, до тех пор пока не заснул. Его разбудил звук рожка, и сперва Феб вообразил, что к нему в гости пожаловала сестра Артемида, но, выйдя из пещеры, он обнаружил сидящего на камне вестника Гермеса. Тот растирал усталые ноги и с некоторым удивлением поглядывал вокруг.
— Эка у тебя… пестро.
— Не нравится? — враждебно насупился Аполлон.
— Давай, Гермес, — с дерева закричал Марсий, — вправь ему мозги! Совсем ополоумел, потакая своему мальчишке!
