— Ваше величество потеряло лошадь, — сказала сотница. — Кажется, теперь ничто не помешает вам взять эту. А я поеду на Пандоре. — Она перебросила Делайсу повод Белерофонта и, отсалютовав мокрым хлыстом, отправилась на поиски своей кобылы.
Многие всадницы уже выбрались на берег и помогали остальным вытаскивать поклажу. Две телеги погибли. Река унесла пару жертвенных быков, пострадали и лошади.
— Кто тебя просил спасать царя? — Ветер донес до Делайса голос Агенора. Жрец, склонив голову, подпрыгивал на одной ноге. Ему залилась в уши вода, и, вероятно, из-за этого он говорил громче, чем следовало. — Если б не твоя глупая выходка, «живой бог» уже лежал бы на дне реки, а мы спокойно возвращались домой!
— Заткнись, огрызок. — Сотница пожевала и сплюнула травинку, показывая полное презрение к Агенору. — Мое дело — охрана. — Она отвязала Пандору от телеги и тронулась вдоль берега собирать свой потрепанный отряд.
Хромой парень бежал между кустов, приволакивая ногу и прижимая к груди какой-то сверток. Царский караван уже давно въехал на гору и теперь приближался к святилищу Апатуры. То, что беглец покинул пределы Майского холма, не говорило в его пользу: на земле Афродиты Пещерной все счастливы. И рабы, и жрецы, и жертвы, и жертвователи. Змееногая умеет одним взглядом утолять печаль.
Делайс прищурил глаза. В последнее время его мало что интересовало, Царь ушел в себя и полностью сосредоточился на странных картинах, которые открывались его больной душе. В них не было ничего интересного: горы, козы, змеи и навоз. Однако внутри себя «живой бог» видел совсем не то, что снаружи. А это завораживало. К тому же «вторая» жизнь стала оказывать влияние на «первую». Иногда, проехав весь день верхом, Делайс обнаруживал, что ноги сбиты в кровь, точно он босиком таскался по камням. На теле могли сами собой проступить ссадины и синяки. А однажды, когда царь пил вечером у костра горячий чай с чабрецом, его неожиданно что-то ударило под нос. Он шатнулся назад, уронил чашку, а когда пришел в себя, из рассеченной губы шла кровь.
Спутники и охрана относились к подобным событиям с нескрываемым благоговением. Одержимый царь одной ногой уже блуждал по иному миру. И этот мир запечатлевал на лице «живого бога» свои следы. Может ли быть лучшее доказательство святости владыки? Однако хромой парень с кульком в руках ненадолго вывел Делайса из оцепенения.
— Вор, наверное, — сказала Бреселида, указывая хлыстом на беглеца.
