Григорь! Иван! Ыч! Что! Нам! Дел! Ать?!
(Пауза). Не знаю, что делать. Давление ещё давит так страшно. Вероятно, парниковый эффект, отсутствие озоновой прослойки. Костя проснётся, так он, что ли, будет паковаться?
СОФЬЯ КАРЛОВНА. Он будет, ага.
ЖАННА. Ну, а кто тогда, мамуль?! Ты — талант, тебе — нельзя. Я больная, на вертолёте вон. Григорий Иванович, поможете? Сходим на помойку, возьмём коробочек штучек несколько, ага? И загрузимся. Мы очень слабые с мамулей. Вот выпьем для храбрости и начнём, ага? Тут ведь только ворохни добро, столько подымется. Не знаю, с какого бока торкнуться, заезжать, подобраться. Да ещё на троих всё добро делить надо. Как?! На троих — не делится.
ГРИГОРИЙ ИВАНОВИЧ. Как раз на троих и делится. (Поднял стакан). Это всё — «тумбулянеже». Еще возьмём на грудку и начнём. Соня, Сонюшечка, да? (Подмигивает Софье Карловне, поёт-мурлычет). Девочка моя-а, ласточка лесная-а…
СОФЬЯ КАРЛОВНА. Если подлый лекарство нальет тебе — вылей. Если мудрый подаст тебе яду — прими. На заметку вам всем это.
ГРИГОРИЙ ИВАНОВИЧ(смеётся). Проверим, вот я всем яду курарэ налил!
ЖАННА(смотрит то на мать, то на Григория Ивановича). Мамуля умная. А память исключительная какая! Вот я взрослая уже, ага? А вот я мамулю люблю и прям боготворю её от отличие от некоторых многих людей, не будем конкретно показывать пальцем. Ой-ой. Мамуля как Хайяма любит. И сама пишет рубаи. Поэт наша мама. Поэт прямо. Мамуле давно надо компьютер или машинку печатную на худой конец, а мы всё вот так, от руки листочки. Я всё собираю. Мамуля напишет, кинет где, а я соберу. Мамуль, почитай нам ещё, а? Новенькое, может, есть у тебя? Прощание с родиной, с квартирой? Ну, что-нибудь просветвлённое, чистое, с грустинкой? Не сочинила ещё такое рубаи? Григорий Иванович, мама не читала вам свои рубаи?
ГРИГОРИЙ ИВАНОВИЧ(смеётся). Да читала сто раз, как нет-то. Гы-гы-гы. Читай, Соня, на прощание. Делать-то всё равно особливо не фиг.
ЖАННА. Да то-то и беда, что есть фиг, что паковаться надо, а мы поэзией увлеклись. Ой-ой. У нас ведь часто бывают разные люди, слушают мамулину поэзию. Она известна в определённых кругах. Но её зажимают, не дают ходу. Сегодня таланту практически пробиться невозможно. У неё недавно, лет пять как, озарение наступило.
ГРИГОРИЙ ИВАНОВИЧ. Ага. Под старую задницу стишки сочинять стала. Шишли-мышли, сопли вышли. Сонечка наша. Гы-гы-гы.
ЖАННА(помолчала). Прорезался талант и всё! Если он есть, его ведь не закопаешь. Мамуля вообще недалекий человек. В искусстве. Мамуль, читай своё? Выпей и прочитай.
