Я валялся в постели и смотрел на жёлтые ржавые трещины на потолке. Я ни о чём не думал, просто лежал и смотрел, и хотел проваляться так, ничего не делая и ни о чём не думая, целую вечность, остановив время. Тогда я решил, что, пожалуй, я устал от этой реальности, и как раз самый подходящий момент дать себе здесь отдохнуть. К восьми годам в каждой из моих действительностей и, соответственно, к шестнадцати в двух, я осознал, что время надо останавливать в максимально спокойный момент, чтобы можно было по возвращению постепенно безмятежно привыкнуть. Иногда, конечно, это не получалось, когда я случайно перемещался из пространства в пространство, но в большинстве случаев я уже умел контролировать этот процесс.
Я встал с постели и отправился в ванную комнату. Там я включил воду, чтобы она нагревалась и меня не было слышно. Когда вы в ванной и вода не течёт, вы чувствуете себя достаточно странно и неуютно, по крайней мере, я чувствовал. Затем я разделся, посмотрел на себя в зеркало и улыбнулся своему отражению. Из зеркала на меня глядел маленький, худощавый мальчик со смуглой кожей и торчащими рёбрами, с всклокоченной чёрной, как смоль, шевелюрой, уже «слишком» (по словам учительницы и родителей) отросшей. Но, несмотря на всеобщие уговоры и подколки по поводу того, что я похож на девочку, я не давал себя стричь. Мне нравились мои длинные (для мальчика восьми лет) волосы. Я подмигнул краем своего глаза, обрамлённого пушистыми ресницами, отражение подмигнуло мне в ответ, поморщил нос, снял трусы и залез под душ.
Горячие струи пропитанной хлоркой воды заглотили моё тело. Они ласкали меня своими обжигающими руками, целовали огненными, влажными губами, доводя до исступления и блаженства. Ноги мои становились ватными, глаза закрывались, хотелось сесть на колени и наслаждаться водой, которая текла сквозь меня, не оставляя ни один уголок моего тела без внимания, неистово любя и желая.
Я взял мочалку и, натерев её «датским мылом», вышел из-под струи воды и начал водить ею по своему, казалось, уже уставшему ото сна телу. Пена обволакивала меня, я словно попал в тёплое пушистое облако. Намылившись, я снова зашёл под воду, которая с жадностью приняла меня. Казалось, она сама истекает желанием, а не водою, требуя каждую секунду моего возвращения в её тёплую сущность. «Ах!» – издал я блаженный вздох смываемой вместе с мыльной пеной с моего тела усталости, вздох одинокого наслаждения, которому другие предаются, как пороку, которому я предавался по желанию своей единственной любви – воды. Я поднял голову, давая воде влиться мне в рот, она с наслаждение подчинилась, щекоча мой язык, нёбо, целуясь со мной и лаская меня. Я наслаждался нежными, страстными прикосновениями, обволакивающими всё моё тело, доводящими меня до внутренней дрожи, до исступления, до вечного наслаждения, совокупления, соединения, соития…
