Стюардессы раздают еду. Моя болтливая соседка, сдирая пленку с пластмассовых мисок, на время затихает. Семейная пара сзади выбирается в проход — сначала он, потом она медленно перемещаются посреди жующих пассажиров к носу самолета. Где-то на середине салона он неожиданно останавливается и притягивает ее, грустную и задумчивую, к себе. Она сначала упирается, удивленно смотрит, а затем расслабляется, кладет руку на его плечо. Прощение нисколько не требует, чтобы ты понимал человека, которого прощаешь.
Все-таки женщины намного лучше мужчин. Мы безмозглые эгоисты, самовлюбленные нытики. Слишком многое мы делаем ради общественного мнения. А женщины до последнего верят в нас и, я уверен, что многие, поделись я с ними своими мыслями, сказали бы: «Нет, мой Ваня (Вано, Йохан, Джон, Хуан или Яхья) не такой!» Они способны находить нам оправдания — вот в чем их абсолютное преимущество.
25
Город продуваемых насквозь улиц. Погода расслоилась — к лету пришили невидимую подкладку из осени. Если взглянуть со стороны, то вот эта женщина тоже под солнцем, как и все остальные. Но только она чувствует, как дождь стекает по ее волосам, проникает сквозь одежду, капает с ресниц на щеки. Имитация невыплаканных слез. Наверное, Богу смешно смотреть с неба, как разрушается последняя надежда одного человека.
Легкий ветерок треплет паутины на подоконниках, шелестят сочно-зеленые листья деревьев. Нескончаемый поток людей, и в нем идет она — женщина с маленькой девчушкой, у которой улыбка светлее любого солнца. Только сейчас она не улыбается — всхлипывает.
Кто-то идет за своим, пусть маленьким, счастьем. Кто-то доедает остатки последних дней жизни, в которых тоже были мечты, стремления, попытки обрести то, в чем, казалось, был недостаток. Жизнь никогда не руководствуется правилом «всем поровну». У одного прибывает, у другого убывает. Смешна иллюзия равновесия.
В материнских объятиях малышка перестает плакать. Обхватывает крошечной ручкой мизинец, закрывает глаза. Она прислушивается к маленькому сердцу. Бьется. Короткие тревожные удары. Врач сказала, что надежды нет, легкие отказывают. Медицина бессильна, медицина не знает, не умеет. «Два дня. В лучшем случае». Она со скандалом забрала ребенка из больницы, подписав все мыслимые бумаги. Она берет за себя ответственность — ну а кто же еще? Кому, если не ей жить с этим? Будто врачи обещали вернуть малышку к жизни, а она, неразумная мать, лишала дочь шанса дышать дальше. Во всех больницах города говорят о пустых надеждах. «Поймите, женщина, если вы ее заберете, она сразу умрет». Ребенок должен быть с матерью, даже если следующий шаг — неизвестность. Люди дышат иллюзиями. Абсолютно все. Путают иллюзии с надеждами. Иллюзии — воздушные змеи, запускаемые в небо будущего. Рано или поздно их унесет ветром.
