Дорога заканчивалась возле берега замерзшего озера, где стояло несколько заброшенных деревянных лачуг и две перевернутые вверх дном лодки. На санях мы перебрались на противоположный, восточный, берег озера. Там мы увидели небольшое поселение — сложенные из бревен домики, которые использовались нашим разведывательным батальоном в качестве опорного пункта. Разведчики блокировали проход между двумя озерами в нескольких километрах к востоку от базы.
На командном пункте я доложил о своем прибытии. Мне сообщили, я назначаюсь в роту Маннхарда. Как выяснилось, через несколько дней в дозор одновременно уходят три группы лыжников. Они будут действовать независимо друг от друга. Ими руководят три командира: Маннхард, норвежский офицер и, к моему удивлению, фон Хартманн.
Наша группа, состоявшая из трех взводов, была малочисленной. В ней насчитывалось всего 32 человека, из них один офицер и два унтер-офицера. Один из взводов был полностью укомплектован норвежскими добровольцами. Мы получили задание найти вражеские боевые отряды в русском тылу, взять пленных и сразу вернуться. Остальным предстояло два следующих дня проводить разведку на севере и на юге от нашей базы. Наши приготовления уже были в самом разгаре. Я получил лыжи и финские лыжные ботинки. Мне разрешили оставить винтовку. Примерно половина нашей группы была вооружена автоматами. На несколько саней мы погрузили боеприпасы, продукты (среди прочего и новшество для разведывательных групп — смесь из лесных орехов, изюма и миндаля), палатки и запасные лыжи для пленных, которых предполагали взять.
Нам предстояло выступить в поход сразу после наступления сумерек. Мы надеялись оказаться в тылу русских войск на следующее утро. Сбор назначили на семь часов вечера. Маннхард был вооружен русским автоматом с круглым иском — надежное, мощное и испытанное в боях оружие. Касок мы надевать не стали, только вязаные шапки, более соответствующие характеру предстоящей боевой операции.
Нам потребовалось около получаса, чтобы оказаться на месте сбора всей нашей группы. После короткого отдыха мы двинулись цепью по тропинке, проложенной среди минного поля, и вскоре оказались на скрытой густыми сумерками ничейной земле.
Мы предполагали, что русские действуют на участке между двумя озерами, расположенными примерно в десяти километрах от линии фронта. Нам предстояло обогнуть по дуге это место и внедриться во вражеский тыл. Наш дозор неплохо знал эту местность. У нас были географические карты, на которых указывались озера (они были пронумерованы), реки, невысокие холмы, а также болота. Опыт предыдущих рейдов помогал нам без особых трудностей ориентироваться на ничейной земле. Кроме того, были отмечены места, где находились тела наших погибших товарищей, которые не удалось забрать с собой. Позднее я убедился в том, что в отдельных местах этого участка фронта никогда не ступала нога человека.
