Дэнни — чемпион мира | страница 43

— Папа, пожалуйста, не надо. Ничего хорошего из этого не выйдет.

— Я должен.

— Нет! — закричал я, вырывая руку. — Пожалуйста, не делай этого! Потом мне будет ещё хуже. Пожалуйста, папа!

— Но я должен, — не сдавался отец.

— Нет! — крикнул я, повисая у него на руке. — Пожалуйста, не надо!

Отец колебался. Я взял его за руку. Он молчал, краска гнева медленно сползла с его лица.

— Это возмутительно! — сказал он.

— Бьюсь об заклад, когда ты ходил в школу, тебе тоже доставалось.

— Конечно, доставалось.

— И я уверен, твой отец не пытался задать трёпку учителю, который несправедливо с тобой обошёлся. — Отец смотрел на меня и молчал. — Я прав, папа?

— Да, Дэнни.

Я отпустил его руку, помог ему снять пиджак и повесил его на крючок.

— А теперь я замочу изюм, — сказал я. — И не забудь: завтра я сильно простужусь и не смогу пойти в школу.

— Всё правильно.

— Нам нужно набить порошком две сотни изюминок, — напомнил я.

— А, да, конечно.

— Думаю, мы справимся, — сказал я.

— Сильно болит? — спросил отец. — Твоя рука?

— Нет, совсем немного.

Я думаю, мой ответ удовлетворил его. В течение этого дня и вечером он время от времени посматривал на мою руку, но разговоров об этом больше не заводил.

В этот вечер он не рассказывал мне никаких историй. Он сидел на краю моей кровати, и мы толковали о том, что будем делать завтра в лесу мистера Хейзла. Этот разговор так взволновал меня, что я потом долго не мог уснуть. Должно быть, и отец разволновался, потому что, когда он лёг в свою койку, я слышал, как он ворочается и тяжело вздыхает. Ему тоже не спалось.

Около половины одиннадцатого отец поднялся и хотел поставить чайник.

— В чём дело, папа?

— Ни в чём, — ответил он. — Можем же мы устроить ночную фиесту?

— Конечно, давай устроим.

Он зажёг лампу под потолком, открыл банку тунца и сделал великолепные бутерброды. А ещё приготовил шоколад для меня и чай для себя. Затем мы снова заговорили о фазанах и о лесах мистера Хейзла.

Уснули мы очень поздно.

Когда утром отец разбудил меня в шесть часов, я сразу понял, что это будет совершенно особый день. Я жаждал его прихода и боялся его. В этот день в моём желудке поселились бабочки. Нет, не бабочки. Настоящие змеи.

Первое, что я сделал, когда оделся, повесил на бензоколонку табличку с надписью: «Извините. Закрыто». Мы наскоро позавтракали и уселись за стол, чтобы подготовить изюм. Изюм уже разбух в воде, стал мягким, и теперь его можно было легко надрезать бритвой.

Я надрезал изюм, выжимал из него сок, а отец открывал капсулы по одной, высыпал её содержимое на лист бумаги. Затем лезвием ножа разделял порошок на четыре маленькие кучки. Каждую порцию осторожно сгребал и засыпал в изюминку. Всего труднее было зашивать изюм, и эту часть работы отец взял на себя. На изготовление одной изюмины уходило около двух минут. Увлекательное было занятие.