Где-то рядом со мной послышался тот же ужасный звук. Я понял, бедняга Сидни получил свою порцию.
О эта пылающая, страшная боль в руке! Почему она не проходит?
Я взглянул на Сидни. Как и я, он корчился от боли, сжимая между ног свою руку и гримасничая от боли.
— Садитесь на место. Оба! — приказал капитан Ланкастер. — И больше никакого обмана! — напутствовал нас ужасный голос. — И без наглости!
Мы проковыляли обратно к своему столу и сели. Все склонили головы над учебниками, как прихожане в церкви, творящие молитвы.
Я посмотрел на свою руку. По всей ладони до самой кисти тянулся безобразный красный след. Я пошевелил пальцами. Они шевелились, только сильно болели. Я покосился на Сидни. Он бросил на меня быстрый извиняющийся взгляд и снова уткнулся в тетрадь.
Когда я вернулся домой после школы, отец работал в мастерской.
— Я купил изюм, — сказал он, увидев меня. — Принеси мне, пожалуйста, кувшин с водой.
Я сбегал в фургон, взял кувшин и до половины наполнил его водой. Отнёс в мастерскую и поставил на скамью.
— Открывай пакеты и высыпай изюм.
Это была ещё одна прекрасная черта характера моего отца. Он не пытался один сделать всю работу. Было ли это что-то трудное, например установка карбюратора на мотор, или такой пустяк, как размачивание изюма в воде, он всегда позволял попробовать сначала мне, а сам стоял и смотрел на меня, готовый в любую минуту прийти на помощь. И сейчас я открыл пакет под его взглядом.
— Эй! — воскликнул он, хватая меня за левое запястье. — Что с твоей рукой?
— Ничего, — сказал я, сжимая руку.
Он заставил меня разжать кулак. Через всю ладонь, как ожог, пролегла длинная пунцовая отметина.
— Кто это сделал? — закричал отец. — Капитан Ланкастер?
— Да, папа, но ничего страшного.
— Что случилось? — Отец чуть не до боли сжал мою кисть. — Расскажи мне подробно, что произошло?
Пока я рассказывал, он держал мою кисть в руке, и его лицо постепенно становилось всё бледнее и бледнее. Я видел, как в нём закипает опасная ярость.
— Я его убью! — прошептал отец, когда я закончил рассказ. — Клянусь, я убью его! — Его глаза метали молнии, все краски сбежали с его лица. Я никогда раньше не видел отца таким.
— Папа, забудь!
— Я никогда этого не забуду, Дэнни! Ты не сделал ничего плохого, и у него нет никакого права бить тебя. Значит, он назвал тебя мошенником?
Я кивнул.
Отец сорвал с крючка на стене пиджак и надел его.
— Куда ты идёшь?
— Я иду домой к капитану Ланкастеру и задам ему хорошую трёпку.
