Дирелл взял и принялся раскладывать перемешавшиеся страницы в правильном порядке, а Ллио закинул медальон обратно за ворот Тхар:
— Ну как, лучше?
— Гораздо, — кивнула девушка. — Не дуйся, я иначе не могла бы его взять. Примета такая. А поскольку портрет твой и так всё время у меня перед глазами, — усмехнулась она, глядя на Ллио, — я решила позаимствовать прядку волос.
— Я совсем не дуюсь, — успокоил её Ллио. — Примета так примета, к тому же… — он покосился на брата и добавил шёпотом: — Теперь Дирелл не будет ворчать.
— Буду! — сурово возразил брат, не отрывая глаз от письма, и засмеялся вместе с ними.
— Восьмая страница, — благоразумно подсказал Ллио — седьмая притаилась у него под туникой.
— Да, нашёл, — кивнул Дирелл. — И, кстати, надо уже провести обряд, чтобы вы наконец стали братом и сестрой, — заметил он внешне невпопад, а внутренне — справедливо беспокоясь.
— Вот вернёмся и проведём, да, Ллио? — предложила Тхар.
Эльф кивнул, и она встала:
— Я пойду. Помогу Виралине с ужином.
— Мы тогда, наверно, тоже? — привстал Ллио, глядя на брата.
— Да уж читайте, — усмехнулась девушка. — Что я, не понимаю, как вам хочется узнать всё ли в порядке. А на это, — она махнула на стопку писем, — вам времени до ужина едва-едва хватит!
Она улыбнулась и скрылась за дверью, оставив эльфов наедине с вестями из дома.
В четыре руки ужин готовится гораздо быстрее, и две хозяйки на кухне вполне способны ужиться, если одна решает, что они будут готовить, вторая — как, и обе согласно занимаются исполнением задуманного. К тому же, от мытья посуды старшая хозяйка освободила младшую, заявив только:
— Иди, лучше, Радега позови.
Тхар только картинно вздохнула, слушаясь. Виралина, с первых минут взявшая её под крылышко, очень ей нравилась, к тому же, девушка была счастлива получить материнскую заботу, которой была лишена всю свою сознательную жизнь. Но уж больно настойчиво мать радела за сына. Вроде и незаметно, намёками, жестами — а выходило, что Тхар постоянно оказывалась рядом с Радегом, а то и наедине. Впрочем, она с удовольствием отметила, что дома орк как будто построжел к самому себе: рук не распускал, замуж звать каждые пять минут прекратил, и даже, в отличие от матери, ни на что не намекал. А как смутился, когда представил Тхар матери, и та воскликнула: "Ну наконец-то"! Тхар не растерялась и сочувственно спросила: "Что, надоел уже своими похождениями, котяра?" А Виралина рассмеялась: "Да вот никак в хорошие руки не пристрою"…
