— Ты хочешь сказать, что с такой теплотой говоришь о девушке, собираешься искать её хоть на краю света, и она тебе всего лишь как сестра? — воскликнула его мать.
— Да! — Ллио вскочил. — Да, потому что я люблю Ллан!
Миреллин замерла на секунду, потом её глаза расширились, отражая пришедшее понимание. Она прижала ладонь ко рту, словно пытаясь спрятать обратно вырвавшиеся ненароком слова, и, с жалостью посмотрев на сына, протянула к нему руки:
— Ллио, прости меня! Я не хотела причинить тебе боль!
Ллио позволил снова усадить себя на диван:
— Мама, Тхар — мой друг, а люблю я Ллан.
— Я так надеялась, что эта рана в твоей душе уже затянулась, — вздохнула печально Миреллин.
— Я её всегда буду любить, — твёрдо сказал Ллио. — Но Тхар… я не могу и не хочу вот так с ней расстаться и забыть. Тем более что им с Тилей необходимо помочь. Поэтому, когда Ванеллириан вернётся, мы поедем их искать.
Миреллин задумалась ненадолго и объявила:
— Дирелл поедет с вами.
— Что?! — подскочил Ллио в ужасе при первом же звуке имени ненавистного зануды — старшего брата, единственного, кроме него, кто ещё не обзавёлся семьёй. — Мам, он же ненавидит людей!
— Ты преувеличиваешь, — сказала эльфийка таким тоном, что Ллио понял обречённо: мать будет настаивать на своём до конца.
Иногда обычно мягкая и ласковая Миреллин "упиралась рогом", как сказала бы Тхар, и наотрез отказывалась менять однажды принятые решения. Ллио ни за что бы не признался, что и сам унаследовал от неё эту черту: достаточно вспомнить, как он не так давно с достойным лучшего применения упорством собрался и покинул Леса.
Но сейчас надежды переупрямить мать не оставалось:
— Дир просто насторожённо относится к людям, — корректно отозвалась о сыне Миреллин. — В основном потому, что никогда не покидал Леса. Так что пришло время ему посмотреть, что там, за границей. И я надеюсь, что его осторожность перевесит бесшабашность Риана и твою доверчивость. Я же беспокоюсь за тебя! — несколько обвиняюще закончила Миреллин.
— Мама, ну со мной же будет сам Ванеллириан Странник, — предпринял Ллио слабую попытку избавиться от навязываемой опеки.
Миреллин неожиданно фыркнула:
— Риан ничуть не изменился за те двадцать лет, что я его не видела — такой же балбес!
— Мама?! — во все глаза уставился на неё Ллио. — Так ты его и раньше знала? Я думал, вы только сейчас познакомились! И вовсе он не балбес!
— Я же была знакома с его кузеном, забыл? — ответила Миреллин. — Риан нас и познакомил. Но мы уже давно не виделись. Так вот, — строго выпрямилась она, — Риан как был легкомысленным авантюристом, так им и остался. И доверить ему моего ребёнка?!
