После долгих колебаний девушка продемонстрировала свою храбрость, протянув тарелку.
— Как насчет картошки? — бросил он вызов, подхватив пару золотистых поджаренных кусочков серебряным половником. — Не люблю, когда хорошая еда пропадает зря, а ты?
Она охотно приняла добавку.
— Тушеного лука в белом соусе? — предложил он дальше. — Ты упоминал, что он показался тебе особенно вкусным.
Ее ноздри слегка раздулись. Он ждал, что она откажется, но она держалась твердо, несмотря на чуть заметное дрожание руки.
Спрятав улыбку, он смилостивился над ней, отложив половник, и откинулся на спинку стула.
С глубоким вздохом она принялась есть то, что он навалил ей на тарелку.
«А ей не занимать мужества», — размышлял он, наблюдая за ее попытками продолжать изображать мальчика и отдать должное еде.
— Значит, Бристоль, да? — заметил он, сделав еще глоток спиртного.
Она на секунду перестала есть.
— Что?
— Бристоль. Ты ведь туда направляешься, не так ли? К своим кузенам?
Ее похожие на драгоценные камни глаза на долю секунды округлились, прежде чем она вновь расслабилась.
— Ах да, верно.
«Интересно, — подумал он, — была она когда-нибудь в Бристоле?»
— Расскажи мне о своих родственниках.
Он наблюдал, как она отложила нож с вилкой и воспользовалась задержкой, чтобы придумать ответ, оставив на тарелке несколько несъеденных кусочков, — к своему огромному облегчению, несомненно.
— Рассказывать особенно нечего, — ответила она. — У них есть дом и немного земли.
— Они арендаторы?
— Да.
— И долго ты будешь жить у них?
Она помедлила, потом покачала головой.
— Несколько дней.
«Ни минуты», — подумал он.
Вскоре раздался стук в дверь и другая официантка, не та, что обслуживала его внизу, пришла убрать со стола. Как только посуда была унесена, пришел трактирщик с круглым оловянным блюдом с яблоками, сушеными финиками и кусочками сыра с голубыми прожилками.
— Угощайся, — предложил Итан, как только все ушли.
— Спасибо, но я уже сыт.
Взяв нож, Итан разрезал финик пополам, сверху положил тонкий ломтик сыра и запил все это глотком бренди.
— М-м, очень вкусно.
Она ничего не сказала.
— Не возражаешь, если я закурю? — Он вытащил сигару из кармана сюртука.
— Нет, нисколько, — отозвалась она фальшивым баритоном, от хрипловатого тона которого его кровь начинала гудеть.
Он зажег сигару и с наслаждением затянулся, выпустив элегантную струю дыма под косым углом, в сторону от нее.
Итан не мог не заметить ее интереса к происходящему. Наверняка она привыкла удаляться из комнаты вместе с другими дамами, дабы позволить джентльменам выкурить трубку или сигару. Но, напомнил он себе, сейчас она изображает молодого человека, подростка, который был бы склонен даже принять участие в таком исключительно мужском действе.
