Итак, мы с Ференцем занимались вопросами удочерения, и параллельно по долгу службы я контролировала всю ситуацию. Ничто не предвещало беды.
Между прочим знающие люди (в частности Соня – секретарь, и Крисси, бухгалтер), утверждали, что Моничев хранил дома красную папку с важными документами и дискетами с электронными подписями, а также ноутбук, на котором были установлены банковские программы «Банк-клиент», с помощью которых он управлял многочисленными банковскими счетами. Антонина – помощник и главный бухгалтер, вела все взаиморасчеты и осуществляла денежные транзакции.
Однако, имея на руках ноутбук с банковской программой и дискеты с электронными подписями, любой мало-мальски знающий человек может перевести деньги на свой счет, у этих программ довольно несложный интерфейс.
Так вот эта красная папка и ноутбук исчезли. Соня и Крисси заявили о существовании этих вещей (Моничев никуда не вывозил их, держал в своем кабинете, и все финансовые операции производила Антонина или он сам исключительно из дома), но несколько тщательных обысков ничего не дали.
Если похититель – Алексей, то сразу отметается версия об убийстве на почве мести. Кроме того, через два дня после убийства Крисси отправилась в банк, чтобы получить выписки, и обнаружила что со счета исчезли все деньги – а это около полумиллиона долларов. И это только по одной структуре, а у Моничева их было несколько, полная информация обо всех его делах исчезла вместе с компьютером и красной папкой.
Так что, всяко высвечивается сообщник.
Стало известно об одной находке в доме Моничева, о чем следователи прокуратуры не спешили сообщить прессе. На разбитом стекле в двери, через которую Алексей ворвался в салон, обнаружили клок волос и запекшуюся кровь. Если это его волосы и кровь, то почему этого нет в протоколе? Если это кровь его сообщника, то почему его не ищут?
Вся проблема состояла в том, что никто не предложил ни одной более менее разумной версии – кто бы мог ассистировать Алексею и главное зачем. Когда убийство совершается на почве мщения, в состоянии близкому к аффекту, то о сообщниках не думают. Если и договариваются, то заранее. Но тогда велика вероятность, что инициатор к моменту совершения убийства успокоится, и задуманное потеряет смысл.
Тогда, может быть, у юноши были совсем другие мотивы, и главная его цель заключена в красной папке. Но Алексей на допросах по-прежнему утверждал: отца убил из ненависти, а остальных – как нежелательных свидетелей, и никаких сообщников у него не было.
