Есть ли здесь кто-нибудь? Признаков жизни он не заметил, но на всякий случай с мотоцикла не слез. Он не увидел ни белья, висящего на веревке, ни следов, ни машины.
Он выключил мотор, поднял козырек шлема.
— Эй!
Ответом ему был только шум дождя по крыше.
Тобела с трудом слез, поставил мотоцикл на боковой упор. Стянул отсыревшие перчатки и шлем. Подошел к двери черного хода с давным-давно облупившейся краской. Постучал — звук получился глухим — и снова крикнул:
— Эй!
Повернул древнюю ручку — была ли она заперта? — привалился здоровым плечом к двери, толкнул, но дверь выдержала.
Обернулся, посмотрел на дорогу. Сирены не слышно, машин не видно.
Тобела подошел к окну, но внутри было темно, и он ничего не увидел. Он вернулся к двери, повернул ручку, тяжелее навалился плечом, ударил — и дверь распахнулась настежь. По полу метнулась мышь-полевка и исчезла в углу; в доме пахло запустением и плесенью.
Маленькая угольная печка у стены когда-то была черной, а сейчас — серой. Рядом с печкой валялось ведерко для угля с отломанной дужкой. Тобела оглядел полуразвалившийся буфет, железный остов кровати с кокосовым матрасом, древний деревянный стол, две пластмассовые молочные канистры, эмалированную раковину, все в пыли и паутине.
Он стоял посреди комнаты и соображал. Мотоцикла с дороги не видно. В этом доме никто не жил по меньшей мере несколько недель.
Наконец, он решился. Снял сумку с мотоцикла, плотно закрыл за собой дверь и сел на матрас.
Всего час-другой, просто чтобы отогнать усталость.
Он стянул кожаные штаны и сапоги, нашел в сумке теплую одежду, кое-как стряхнул с матраса пыль и лег, подложив под голову сумку вместо подушки.
Всего часик-другой.
Потом он изучит карту и определится с маршрутом.
Весть о том, что беглец ушел от вертолетов и прорвался через блокпост, а один раненый боец ОБР доставлен на вертолете в Блумфонтейн, распространялась, как лесной пожар. К тому времени, как Аллисон Хили связалась со своим информатором в Лайнсбурге, история уже обросла самыми невероятными подробностями и превратилась в миф.
— И еще, раньше он состоял в «Копье нации». Ему за сорок, но он здорово обставил шпионов, как говорится, поимел их во все места, — с удовольствием говорил ей Эразмус.
Аллисон не сомневалась: полицейские откровенно злорадствуют.
— Я знаю, что он ветеран войны, — сказала она, — но почему они за ним охотятся?
— Кто тебе про него рассказал? — Эразмусу тоже не терпелось узнать что-нибудь новенькое.
