— Да, сэр, это я и хотел узнать.
— Дадите мне еще подумать? Недолго, час-другой. Не хочу возводить напраслину. И на второй вопрос я тоже так сразу не отвечу. Он ведь из той же серии?
— Думаю, да. Так будет справедливо.
— Если найду ответ, свяжусь с вами и все передам. Я или кто-нибудь еще.
— А кто еще?
— Дело щекотливое. Возможно, придется кое-что разруливать. Есть у нас небольшие трения. Семейного характера.
— Связанные с вашей невесткой?
— Почему вы так думаете?
— По ее словам, вы считаете, что вашего сына убила она.
— Она, как всегда, все не так поняла. Я сказал, что вина лежит на ней.
— Боюсь, не вижу разницы, — не понял окружной прокурор.
— Я имел в виду нечто общефилософское, вину, которую она теперь должна ощущать. Могла ли Абигайль собственными руками превратить моего сына в то, что я сейчас видел? Сомневаюсь.
— Но мысль такую вы допускаете?
— Ничего я не допускаю, пока не разберусь окончательно в том, о чем мы только что говорили.
Силвербуш кивнул, хотя не мешало бы еще покопаться. Однако Г. Р. Хармону сейчас не до его желаний. Окружной прокурор ограничился кратким:
— Тогда буду ждать звонка.
Они вызвали лифт, поднялись на один этаж и вместе вышли на парковку. Обмен рукопожатиями на прощание, и водитель в темном костюме распахнул перед Хармоном заднюю дверь черного «мерседеса».
Силвербушу стало интересно, какое жалованье платят этому водителю. Выше, чем оклад окружного прокурора, или нет?
«Наверняка выше», — с грустью подумал он.
Едва машина вырулила с больничной парковки, Г. Р. Хармон наклонился к водителю и вполголоса, как будто не хотел потревожить кого-то невидимого, попросил:
— Мартин, одолжите мне, пожалуйста, ваш сотовый.
Не снимая левую руку с баранки, правой шофер передал телефон сенатору и ничуть не удивился, когда следом прозвучала просьба поднять стеклянную перегородку между водительским и пассажирским сиденьями. Телефонные и личные беседы Хармона не предназначались для ушей персонала. И воспользоваться чужим телефоном пожилой политик тоже предпочел не в первый раз. Мартин хотел было напомнить сенатору о стационарном аппарате, вмонтированном в подлокотник, но решил не лезть с ценными советами. Хармон не любит, когда ему указывают. А сегодня тем более. Какой-то он сам не свой. Впрочем, немудрено, как-никак сына убили. «Нет уж, — подумал Мартин, — лучше помалкивать и пусть звонит по моему телефону».
Вот так уважение к желанию клиента помешало Мартину стать свидетелем краткой беседы по собственному сотовому. Он не услышал, как Г. Р. Хармон сообщает, что минуту назад расстался с окружным прокурором Лонг-Айленда. Что тот идентифицировал отметины на теле как ожоги от электрошокового ружья. Как Хармон переспрашивает: «Это из надежного источника?», а потом: «Вы уверены?» В зеркало заднего вида водитель заметил только, что пассажир кивает в ответ на услышанное. Мгновение посидев с закрытыми глазами, он постучал по стеклу, чтобы Мартин открывал. Забирая телефон, водитель встретился в зеркале взглядом с сенатором. Во взгляде сквозила глубокая печаль, пугающая своей необъятностью и безнадежностью.
