Правда, пока был жив Макарий, царь по моральным соображениям воздерживался и от смертной казни членов аристократических фамилий, и от чрезмерных репрессий. Хотя что называть чрезмерным? Обвинив Владимира Старицкого и его мать в заговоре, он практически принудил княгиню Евфросинью к принятию пострига, а двор двоюродного брата в который уже раз укомплектовал своими соглядатаями. Князь Дмитрий Курлятьев, один из ведущих деятелей Избранной рады, вместе с женой, сыном и двумя дочерьми сначала был арестован, а затем их всех обрядили в монашеские рясы и упрятали за монастырскими стенами. Были казнены родственники и близкие друзья Алексея Адашева, подвергнуты опале князья Михаил и Александр Воротынские, а также первосоветник Боярской думы князь Иван Бельский. Проявляя «гуманизм» в отношении заподозренных лиц, Иван Грозный обставлял свою «милость» такими унизительными клятвами и гарантиями с их стороны, что никто уже не считал себя в безопасности. И это было только начало.
Обвал произошел после смерти митрополита Макария, последовавшей 31 декабря 1563 года. С этого момента и на многие годы вперед счастье отвернулось от Московского царства.
Но прежде чем мы перейдем к опричнине, следует хотя бы упомянуть о некоторых внутригосударственных и международных событиях, непосредственно предшествующих этому темному периоду в истории русского народа. Через неделю после смерти «горячо любимой Анастасии» Иван Грозный, имея двух наследников престола — шестилетнего Ивана и трехлетнего Федора, изъявил желание вступить в брак с какой-нибудь иностранной принцессой. Однако в «европейский калашный ряд» нас не пустили, брачные переговоры с Литвой и Швецией закончились провалом. Московскому самодержцу пришлось довольствоваться дочерью недавно присягнувшего ему кабардинского князя Темрюка — Кученей (в крещении Мария).
Свадьба состоялась в августе 1561 года, а через полгода все мысли царя были вновь заняты военными заботами. Крымский хан, подстрекаемый Сигизмундом-Августом, вновь разорил города Мценск, Одоев, Белев. Отбив это нашествие, русское войско в конце 1562 года под началом самого Ивана Васильевича вступило на литовскую землю, чтобы покарать польского короля за коварство и продолжить завоевание ливонских земель, перешедших под его корону. Дело в том, что московский царь не признавал прав поляка на эти земли. Более того, в ходе предшествовавших этим событиям переговоров из уст самого царя неоднократно звучали утверждения, что и сама Литва, вернее, львиная доля ее территории некогда принадлежала его предкам и что он считает ее своей вотчиной. Поэтому поход на Полоцк представлялся не как акт агрессии, не как захват чужого, а как возвращение ранее утерянной собственности. Поход оказался успешным. Пятнадцатого февраля 1563 года город сдался на условиях частичного сохранения существовавшего там самоуправления. Только вот победа была омрачена зловещими актами немотивированного царского гнева как по отношению к своим подданным, так и по отношению к жителям Полоцка. Еще до начала осады царь, за что-то рассердившись на князя Ивана Шаховского, собственными руками забил его до смерти, а в сдавшемся Полоцке ограбил не только городскую казну, но и дома богатых горожан. Некоторые историки утверждают, что именно в этом походе произошел первый в истории Московского царства еврейский погром. 300 евреев, отказавшихся принять святое крещение, якобы были утоплены в Двине. Хотя евреи, как утверждает А. И. Солженицын, об этом нигде не упоминают.
