Капитан на «Брянсклесе» Конышев! Это он возил К. М. Симонова с семейством на «Комилесе» по Арктике. Мы вместе прошли от Диксона до Чукотки и подружились. Конышев — чрезвычайно редкий случай для торгового флота — бывший военный, окончил пограничное училище, мы с ним выяснили, что несколько раз в юности вместе участвовали в парадах. Такое сближает быстро. И вот сближаемся каждый час на шестнадцать миль у берегов Антарктиды. Все-таки благословенная профессия, когда она дарит тебе такое количество неожиданных встреч…
Зыбь все тяжелее. Сбавляем ход до десяти узлов.
Ветер начинает усиливаться со стремительностью стартующей ракеты. Ночью уже девять баллов. И идем едва по шесть миль.
Очередная ночная феерия: летящий в прожекторах, злобно танцующий, залепляющий лобовые стекла снег. Мгновения ослеплений, когда нос судна встречает удар волны, и столб пены, веер брызг отражают нам в глаза весь свет мощных прожекторов. Это как вспышка магния в темноте.
В рубке масса разнообразных звуков: гудят репитеры, шуршат стекла и моторчики снегоочистителей, в мельчайших щелях свистит ветер, удары волн, вибрация от главных двигателей, дребезжащий шум от заклиненных дверей, но говорить можно почти не напрягая голоса.
Где-то во тьме мыс Бегичева, впереди по курсу полуостров Сакеллари — приличный кусочек планеты выделили скромному соседу моего детства. Далековато, правда, от канала Круштейна и ленинградского острова Новая Голландия… Но тем приятнее родные имена на карте.
У нас шторм восемь баллов, волна — семь, едва идем. В Молодежной — штиль.
У нас штиль, в Молодежной — ураган, ветер пятьдесят метров в секунду.
Который раз уже повторяется такая зловещая ерунда.
В 15.30 седьмого марта вышли на радиотелефонную связь с «Брянсклесом». До чего приятно услышать голос Аркадия Сергеевича Конышева, таким родным повеяло, таким прорывом из «третьего лишнего».
Его первые слова после приветствий:
— К нам бы сейчас сюда Константина Михайловича, а? Какую бы он красоту увидел! Мы за айсбергом от шторма прячемся, дрейфуем вам навстречу помаленьку. Как здоров?
Юра:
— Виктор Викторович, не загружайте эфир и дайте-ка мне, пожалуйста, трубочку. — Физиономия Юры процеживает раздражение, как сито.
Прошу прощения, передаю трубку.
— Здравствуйте, Аркадий Сергеевич! Сразу, так сказять, быка. Мне тонн двести топлива можете дать? — спрашивает капитан пассажирского лайнера Ямкин у капитана лесовоза-пятитысячника.
В эфире растерянная пауза.
