Шериф жевал резинку и тянул резину замечательно. Он чувствовал себя полностью в своей американской тарелке, тем более что их автомобиль — это уже и не средство передвижения, а служебный кабинет на колесах с тормозом или гостиная с карбюратором на амортизаторах.
Полицейское молчание, извиваясь, тянулось к нам, ощупывало нас шершавым хоботом мамонта, пощипывало потаенные бугорки и прыщики в дальних и темных закоулках наших душ.
— Скажите ему что-нибудь! — прошептал изнемогающий химик.
— А чего ему говорить? — прошептал я в ответ.
— Ну, поздравьте его с праздником! — прошептал изнемогающий химик. — Какой у них праздник?
— Заткнитесь! — прошипел я, не разжимая зубов.
Но ученого, наоборот, вытошнило со страху полным запасом его английской грамматики и американских слов:
— Гуд бай хау ду ю ду олл райт, сэр!
Полицейский детина даже перестал жевать резину, потом спросил:
— Шведы? — и плюнул изжеванной жвачкой в ближайший «кадиллак» с мощью пневматического ружья или аэродинамической трубы. Розовый комок жвачки расплющился на «кадиллаке» в пленку микронной толщины.
— Что он говорит? — спросил химик, сжимая мое колено.
— Он спрашивает, шведы мы или нет, — объяснил я химику.
Меня сильно тянуло стать шведом. Кандидат, оказывается, испытал то же извращенное желание.
— Скажите, бога ради, «да»! — пробормотал он.
— Русские! — сказал я, потому что не мог так уж сразу стать Мазепой и продать предков.
— Бродячую собаку здесь не видели? — спросил полицейский с невозмутимостью мамонта, которого только что извлекли из вечной мерзлоты.
— Нет, парень, — сказал я, с исключительной волей продолжая прятать глаза, только теперь я упер взгляд в далекую рекламную женщину.
— Извините! — вежливо сказал полицейский, очень длинно выругался, и его автомобиль тихо, как взбесившийся карибу, прыгнул из сорняков на дорогу и исчез за поворотом со скоростью молоденького привидения.
— Что он сказал? — спросил кандидат наук.
— «Почеши свой зад разбитой бутылкой», — перевел я полицейское ругательство со вздохом облегчения.
— Кошмар какой! — сказал химик. — Он нас наверняка сфотографировал!
— Да он лап с руля не снимал, — сказал я. — Уберите наконец дамский велосипед с носа!
— При их-то технике! — воскликнул химик, снимая оправу с носа. — Они из пуговицы фотографируют!
— За подмогой поехал! — донеслось с небес. — Торопиться Пескареву надо!
— Вы как хотите, а я пошел, — понижая голос до таинственного шелеста, сказал химик. — Шериф здесь наверняка какую-нибудь электронную подслушивающую штуковину оставил!
