Сын резко вздернул подбородок вверх. Значит есть, — понял я. Да вот только признается ли? И даже если признается и назовет ее имя, что мне это даст, коль я тут никого не знаю и не помню?
— А куда буду поступать после школы я еще не знаю, — резко бросил Ярослав. — Еще дежурные вопросы будут?
Н-да, срезал. Ну что ж…
— Ну а какие вопросы я тебе должен задавать, если ты отвечаешь только дежурно?
Сын резко остановился, повернулся ко мне. Не ожидая этого, я сделал несколько лишних шагов и только тогда тоже обернулся к нему.
— Ты зачем приехал?
Он был еще мальчишкой. Но вопрос задал взрослый, мужской. И очень точный. Потому что, по большому счету, я и сам до конца не знал цели приезда.
— Ну а если просто для того, чтобы тебя повидать?
— Повидал?
А вот тут ты неправ, сынок. Лежачего бить — последнее дело. Особенно если он помощи или пощады просит. Мы стояли и смотрели друг другу в глаза. Между нами было всего-то три шага. И как будто пропасть. Бездонная пропасть. Или стена. Глухая.
Ярослав не выдержал первый. Потупился. Шагнул ко мне. Неловко ткнулся лицом в плечо — и тут же отпрянул.
— Прости, батя. Просто неожиданно все… Пошли.
Мы опять шагали рядом. Шагали неведомо куда. Вперед тянулось старое выщербленное шоссе. Оно вело к поселку Севводстрой и далее на Осташково. Здесь, вспомнилось почему-то невпопад, в дни моей юности накануне Нового года выставляли так называемые «зеленые патрули», чтобы не допустить рубку елок. Их все равно рубили, правда, не так интенсивно, как это делали бы, не будь «зеленых патрулей»… Интересно, сейчас тоже такие кордоны выставляют или же все пустили на самотек?
— А ты-то сам как, батя? — нарушил молчание Ярослав.
«Нормально», чуть было не брякнул я. Но вовремя спохватился.
— Да как тебе сказать? — искренне ответил я. — Коротко не скажешь… Как говорится, помаленьку.
— Трудно было?.. Ну, там… — запинаясь, поинтересовался он.
Трудно? А в самом деле, трудно ли? Никогда не задумывался.
— Как тебе сказать? — тоже повторился я. — Нет, наверное, не так уж трудно. Физически во всяком случае. Плохо — вот более точное слово. Сидишь — и дни считаешь, сколько прошло, сколько осталось… Солдаты тоже дни до «дембеля» считают. Но только солдат знает… А, да что там говорить, — оборвал я сам себя. И повторил: — Плохо — вот точное слово.
На перекрестке мы повернули направо. Шлепали вдвоем по обочине, по грязи, не имея возможности идти по асфальту из-за часто пролетающих мимо машин.
