Она опять не ответила. Я не собирался ей делать ничего плохого. И тем не менее, нужно было ускорять процесс.
— У нас нет времени, Мириам.
Опасаясь, что после этих слов она вздумает кричать, я быстро прижал ей ладонь к лицу. И тут же мне в палец впились ее остренькие зубки.
Первая мысль: значит, я среагировал вовремя и в самый раз зажал ей рот. Вторая мысль: как же больно, когда женщина кусается. Хорошо еще, что я был в перчатках, которые она не смогла прокусить.
Второй, свободной, рукой я схватил и сжал ей горло. Девушка затрепетала, задрожала вся, задергалась, пытаясь освободиться. Да куда там — руки у нее скручены на совесть… Как там, у Пушкина? Крепко скручены ей локти, попадется сербам в когти…
Теперь она уже не кусалась, жадно пыталась всосать ртом или носом воздух, да только как это сделать, сквозь две мужские руки — сжавшую горло и зажавшую рот?
— Ты нам не нужна, — понимая, что она мало что понимает, тем не менее постарался я ее успокоить. — Тут и останешься, если смерти хочешь.
Мириам смерти не хотела. Об этом говорили выпученные в ужасе глаза. Я чуть отпустил руку, она жадно глотнула ночной прохладный воздух, поперхнулась, попыталась закашляться. Однако я не дал, опять прижал перчатку.
— Ипичку матери! — выругался Радомир. — Кончить ее надо было!
Послышался шорох его башмаков по камням. Он удалился в темноту.
— Ну что, еще дергаться будешь?
Мириам затрясла головой. Пришлось отпустить. Потом ждать, пока она отдышится, судорожно скорчившись и хватая воздух широко открытым ртом.
— Короче говоря, Мириам, слушай меня внимательно! — сказал я жестко. — Ты отвечаешь на вопросы четко и ясно. В этом случае остаешься в живых и ничего плохого тебе никто не сделает. Если нет… В общем, сама понимаешь.
Девушка меня тоскливо перебила:
— Вы все равно меня убьете. Сначала… — она произнесла какое-то слово, которое я не понял, но о значении которого догадался, — а потом убьете.
Сразу — убил бы. И должен был бы сам убить. А так, пленного, да к тому же женщину…
— Я тебе даю слово русского офицера, — твердо сказал я, — что никто тебе ничего не сделает, если ты будешь меня слушаться и ответишь на все вопросы.
От удивления она даже жадно раскрытый рот закрыть забыла.
— Ты русо воевода?
— А ты что, по разговору не поняла, что я не серб?
Спросил тоже! Она с Аллахом общаться уже собирается, а я у нее интересуюсь, что она подумала, услышав мою неправильную речь!
— Короче, лирику в сторону! Четко и конкретно: зачем здесь оборудовали этот положай?
