— Как я понял, тебе памятника в Москве за такую любовь от благодарных жителей столицы не дождаться. Моржаретов поддержал однозначно:
— Не видать, Ермек, это уж точно. Если Россия — дом, то Москва — ее кухня. И, к сожалению, сварливая, грязная, и копоти, тараканах, запахах…
Серафим даже сам передернулся, высыпав горсть таких эпитетов. Поводил донышком чашки по краям блюдца. Обычно даже о серьезных вещах они с Ермеком вели разговор в шутливой манере, а вот про Москву — в лоб, без обиняков и приглаживаний. Может, из-за того, что в силу служебных обязанностей видели оборотную, неофициальную сторону встреч, презентаций, договоров и соглашений, неоновой роскоши, ночных казино, офисов, тусовок, баров, клубов, глянца, лоска и блеска, которыми столица пыталась загородиться от бездомных, нищих, пьяниц, проституток, просто умирающих на улицах и в подворотнях.
Москва первой безжалостно разрывала Россию на богатых и бедных, именно она сузила государственные интересы Отечества до размеров Садового кольца. Она плевала на окраины и откровенно презирала тех, кто работает и хоть что-то производит. Впервые за долгие-долгие годы о ней стали говорить лишь как о столице банкиров, бизнесменов, жулья, проходимцев и политиков. Рабочие, некогда гордость и слава столицы, оказались оплеванными вышедшим из ресторана «новым русским». Амбициозная Москва теперь любила только саму себя и тем заслужила презрение всей остальной России…
— Ладно, повидался, попил на халяву чай, просветил насчет аффинажных заводов — кто скажет, что день прожит зря? — Моржаретов встал. — Но ты подумай о гостинцах из Сибири: кедровых орешках там, пихтового масла. Серьезно.
У двери хотел еще что-то сказать или спросить, уже серьезное и, скорее всего, про Люду. Но Ермек, опережая его, хлопнул по плечу: собрался идти? Иди!
2.
В добыче золота Россия — дура. Уже весь мир перешел на его качество в 99,5 процента, а она за ту же цену продолжала тужиться, но гнать четыре девятки.
Правда, зато все знают: золотой брус с товарным знаком СССР — лучший в мире. Один из парадоксов времени: давно нет Советского Союза, а товарное клеймо с серпом, молотом и четырьмя некогда авторитетнейшими и весомыми буквами сталось, подтверждая «гудделивери» — высшее качество.
Однако на золото глаза горят у всех. При его упоминании политические пристрастия отступают на второй план: за золотой брусок, даже с ненавистными собственным крикливым демократам, Западу и Америке буквами «СССР», хватаются все. Так голодные мусульмане готовы срывать с банок тушенки наклейки со свиной головой и без зазрения совести уминать мясо. Так Запад и Штаты, ненавидя Россию за ее самобытность, готовы закрыть глаза на любые свои принципы, если дело касается выгоды и российского сырья.
