— Эй! Эй, на матрасе! — крикнул я. — Вы меня слышите?
— Дяденька, — слышу в ответ слабый голосок, — спаси меня.
Эта фраза на какое-то мгновение парализовала меня, честное слово. Однажды, еще в Грозном во время боя, я уже слышал ее. Тогда я пробегал по двору мимо рухнувшего подъезда, выстроенной углом пятиэтажки. И тут из-под завала меня позвал ребенок. Отыскать его не составило труда. Это была худенькая темноволосая девочка лет восьми. Нижнюю часть ее туловища зажало лестничным маршем. Без техники приподнять его и думать нечего.
Я наклонился к ребенку.
— Тебя как зовут? — спрашиваю.
— Рошанка.
— Рошаночка, — говорю ей, — мне нужно сбегать за помощью. Потерпи, милая, я сейчас что-нибудь придумаю.
— Дядя, не уходи, — взмолилась она. — Если тебя убьют, то меня здесь никто не найдет.
— Не убьют, — отвечаю. — Ты жди, я скоро вернусь.
И побежал за товарищами. Догнал их только квартала через три. Бой уже заканчивался. Но он, что карточная игра: если уж ввязался — уйти, когда захочешь, тебе не дадут. И мне пришлось немного задержаться. Найдя своего зама, я передал ему полномочия. Взял одного из бойцов и побежал выручать девочку. По дороге из обгоревшего бэтээра мы прихватили лом и два домкрата. Немного покружив по дворам, отыскали то место. Девочка, вся измученная и заплаканная, ждала.
— Вот я и вернулся, Рошаночка, — говорю ей — Сейчас мы тебя вытащим. Потерпи еще чуть-чуть.
— Костя, — говорю напарнику, — будем поднимать левую сторону. Ищи упор понадежней и подводи домкрат.
В общем, подготовили домкраты к подъему конструкции, вплотную подтащили к плите несколько железобетонных осколков, чтобы при необходимости тут же подложить их под нее. Начали подъем. Девочка вдруг и говорит:
— А дядя сказал, что мне уже никто не поможет, только Аллах, — заплакала она.
— Так, наверно, Аллах и прислал нас к тебе. Кстати, а куда тот дядя подевался? Пригодилась бы и его помощь.
— Он сказал: «Засаду надо делать», — и ушел.
— Какую еще засаду?.. Вот еще не хватало, — проворчал я. — Не на нас ли? Надо бы…
Автоматная очередь заставила нас упасть и отползти за развалины. Стреляли из уцелевшего крыла дома.
— А вот и дядя нашелся, — в сердцах сплюнул я. — Сразу видно — за народ воюет.
— Ну, отморозок! — возмутился солдат. — Знает, чем заняты, и стреляет. Сейчас я разберусь с этим гадом.
— Не время, Костя, — говорю. — Вот освободим девочку, тогда и до него черед дойдет. А пока прикрывай меня. Да не высовывайся, смотри.
