Наш поселок, лежащий навзничь,
словно выброшенный на берег,
Занавешенный весь сетями,
жил нелегкой рыбацкой жизнью.
И немало давало море…
Еще больше с нас брало дани,
Отбирая не только снасти,
но и счастье, круша о камни.
Так однажды отец в путину
вышел в море и не вернулся.
Не завидна и вдовья доля,
и сиротская жизнь не слаще.
Вечерами смотрели оба
в даль морскую, порой без слова,
Каждый в рабстве своих фантазий,
пока гасли зари оттенки.
Но просыпалось струйкой время,
стало желтым песчаным пляжем.
Я уже поокреп и вырос.
Юность дерзостью напоила.
Часто думал: вот выйду в море
и открою такое место,
Где поймаю большую рыбу
или даже добуду жемчуг. —
То-то матушка будет рада
небывалой моей удаче.
Поделился я с ней мечтами.
Не дала мне благословенья.
А уж горечи было, гнева…
— Не хочу о море и слышать!
Ничего от него не надо.
Не вода в нем, а вдовьи слезы.
Даже если морская буря
вдруг на берег валы обрушит,
А потом, погасивши ярость,
все усеет вокруг дарами,
Не возьму ни его кораллов,
ни жемчужных его ракушек.
Отнимает оно любимых,
что дороже всего на свете.
— Как же ты не поймешь, родная,
я не знаю, как жить у моря,
Торопливые видеть волны,
его кипенно-белый пояс,
Слышать этот неясный ропот,
