— И кому бы она была в пору? — не без лукавства спросила Зоя.
— Не знаю, — простосердечно ответил он, — разве что одной из Муз, покровительствующей поэтам.
Не желая верить в совпадения, Зоя все-таки спросила его:
— Володя, а почему ты прочитал именно Бунина?
— Сам удивляюсь, почему-то в голову вдруг пришло.
У Дениса холодно блеснули глаза. Впечатление, произведенное Владимиром на девушку, ему явно не по душе пришлось.
Некрасов развернул коляску и неспешно толкнул ободки колес вперёд. Денис и Зоя пошли рядом с ним.
Денис, желая вернуть себе инициативу, как-то не к месту задал вопрос:
— Скажите, Владимир, а гениальные стихи вы тоже на свой аршин меряете?
Капитан с недоумением покосился на Дениса.
— Конечно. А вы что же — на чужой?
Тот, начиная терять самообладание, снова спросил его:
— И не боитесь прослыть профаном?
— Нет, — спокойно ответил Некрасов. — Я привык полагаться на свой вкус. То, что я не зачитываюсь каким-нибудь гением, ровным счетом ничего не значит. Даже гениальному автору нужен читатель с родственной ему душой. Я, например, как ни старался, так и не смог прочитать «Дон Кихота», бросил на середине «Сто лет одиночества», одолел всего лишь несколько глав «Гаргантюа и Пантагрюэля», — ну и что? Разве это умаляет талант Сервантеса, Маркеса, Рабле? Нет. У меня с ними должно быть хоть отдаленное совпадение восприятия, языка, образности. Их нет. А раз нет этой сонастроенности, то я не испытываю и удовлетворения от прочитанного. Зато с удовольствием читаю других авторов.
— И кто же эти счастливчики? — издевательским тоном спросил Денис.
— Мне нравятся Грин, Паустовский, Гессе, Бальзак, Уайльд, Пушкин, Есенин; об остальных я уже говорил. Еще будут вопросы? — с тонкой иронией спросил Владимир.
Зоя почувствовала, что запас дружелюбия у мужчин на исходе. Денис становился все более и более бесцеремонным. Пора остановить их.
— Ребята, а может, на сегодня хватит вопросов? Мне бы очень хотелось послушать птиц; такой радостный щебет, что дух захватывает.
— Хорошая мысль, — сказал Владимир.
— Можно, — согласился и Денис и, придержав девушку за руку, зашел с ней за спинку коляски.
Он взялся за ее левую рукоятку, а Зоя — за правую, и оба стали толкать ее. Но, пройдя немного, он перехватил рукоятку коляски левой рукой, а правой обнял девушку и полез целоваться.
Зоя сделала ему страшные глаза — все напрасно. Шея у Владимира напряглась, кончики ушей порозовели. «Боже, как нелепо! Нашел, где приставать со своими нежностями. Совсем ополоумел». Но вот тень от зеленого полога осталась позади. Зоя остановила коляску и, зайдя справа, сказала Владимиру:
