Вернувшись в Лондон, Брайанс обнаружил в министерстве иностранных дел еще более холодное отношение к своей миссии, чем раньше. Место Галифакса занимал постоянный заместитель министра сэр Александр Кадоган, и Брайанс ничего не сумел добиться, кроме разрешения вернуться и выразить благодарность Чарльзу, правда последнюю. Послания с использованием согласованного шифра, требующие соответствующего заявления от Галифакса, остались без ответа. Брайансу только позволили вернуться в Швейцарию, где он в середине апреля последний раз встретился с Хасселем и передал ему ответ британского правительства. «От бесед с мистером Икс у меня сложилось впечатление, — писал Хассель, — что Галифакс и его окружение не верят в возможность достижения мира… посредством изменения режима в Германии». 9 апреля были оккупированы Дания и Норвегия.
Пока Мюллер и Хассель вели переговоры, их коллеги также использовали все свое влияние, чтобы установить другие каналы связи. Речь идет о двух самых известных руководителях Сопротивления — генерале Людвиге Беке, бывшем начальнике Генерального штаба, и Карле Герделере, бывшем обер-бургомистре Лейпцига, работавшем в так называемом кабинете Гитлера, пока разногласия с Герингом не привели к его отставке в 1937 году.
Генерал Бек открыто заявил о своей позиции против агрессивной политики Гитлера еще в 1938 году во время мюнхенских событий и при поддержке Британии и Франции мог бы еще тогда возглавить государственный переворот, тем более что число его сторонников среди старших офицеров быстро увеличивалось. Сообщения об этом переслали в Лондон лорду Галифаксу, однако решение Чемберлена отправиться в Германию для проведения переговоров с Гитлером расстроило эти планы. Бек ушел в отставку, хотя и продолжал поддерживать связи с военными кругами. Он был очень умным и целеустремленным человеком, видным теоретиком военного дела и всегда придерживался либеральных взглядов. Но он был уже далеко не молод, имел слабое здоровье, страдал от бессонницы и частой зубной боли, которую врачи считали неизлечимой. Он был связан с Герделером, человеком, которого никто и никогда не мог понять до конца. Тем не менее это была личность настолько сильная, что впоследствии всякий раз, когда заговорщики обсуждали состав теневого кабинета, Герделер всегда оказывался будущим канцлером Германии. Знавшие Бека люди говорили, что это был мудрец или философ, истинный джентльмен, сочетавший милосердие и безусловный авторитет. Каждое его слово, каждый жест дышал благородством. От него, казалось, исходила аура честности и искренности. Он являлся сердцем движения и его общепризнанным главой (вместе с Герделером). Если разгорались споры, Бек, как никто другой, умел утихомирить страсти.
