— Скажешь тоже, — фыркнул Лев. — Он меня, по-моему, считает самым бестолковым.
— Со стороны видней, Николаич. Бережет тебя Жора, а почему не понимаю. Нет, то, что мужик ты хороший, я не спорю. Просто странно. Как будто нужен ты ему для чего-то, а для чего — никто, кроме Жоры, не знает.
Гумилев покачал головой.
— Я-то уж точно не знаю.
Больше они не разговаривали — лежали, глядя в быстро темнеющее небо.
Минут через двадцать в овраге послышались тихие шаги. Теркин сел, снял с плеча автомат и направил на тропинку.
— Все в порядке, — из-за кустов показалась бабья физиономия Ефрема Жигулина. — Ждет вас кузнец. Идемте, только осторожно немцы в селе.
Антон Крюков оказался мужиком крепким, как и положено кузнецу. Высокий, широкоплечий, он даже на костылях и без одной ноги производил впечатление человека, с которым лучше не ссориться.
— Значит, вот что я вам скажу, — он пододвинул к себе стакан черного, как смола, чая и пальцами покрошил туда кусок рафинада. — Тарас Иваныч был настоящий командир, от бога, такой боец, что второго такого вы отсюда до Киева не найдете. Но и у него ту клятую ставку потрясти не получилось. Да и не знали мы точно, что там ставка.
Сделал большой глоток и шумно выдохнул.
— Вы, мужики, на чай налегайте, он силы дает. А спиртного дома не держу, извиняйте.
— Да мы сюда вроде как не пьянствовать пришли, — сказал Теркин. — Ты, Антон Алексеич, где ногу-то потерял?
— Как прижали нас к речке, как пошли из минометов гвоздить — вот и потерял. А дальше реки все равно не продвинуться было. По ней катера с пулеметами ходят, а сразу за рекой — колючая проволока. Получается как между молотом и наковальней.
— Выходит, зря товарищ Петренко людей туда повел?
Кузнец сморщился.
— Ну, что значит — зря, не зря. Ему особист из Москвы приказ передал — он и повел.
— Что за особист? — спросил Гумилев. Въедливая манера Шибанова вникать в каждую деталь оказалась заразной.
— Был тут один… майор Кошкин. Тоже все интересовался, что за объект в Стрижавке строят.
— А с ним что случилось?
— Да сгинул в том же бою… Наши тогда почти все полегли. Мне, можно считать, повезло.
— Повезло, конечно, — поддакнул сидевший с краю Жигулин. — Мы в лесу в землянках спим, а ты в доме у бабы своей под боком!
— Дурак ты, — зло оборвал его Крюков. — Я за то, чтобы в отряде воевать, полжизни б отдал. Только что за боец из меня без ноги… А здесь — погано, фрицам кланяйся, полицаям кланяйся, старосте, бесу хитрому улыбайся. Иной раз думаешь — взять автомат, да всех крыс этих черных в распыл пустить. Самого убьют, конечно, но хоть напоследок повеселиться…
