На том берегу реки блондин-эсэсовец сосредоточенно помешивал что-то в котелке. Китель свой он снял, оставшись в одной рубашке с закатанными рукавами. Черный автомат лежал рядом на камнях.
Женщину Леха увидел не сразу, а увидев, очень удивился. Она зачем-то залезла под самый козырек высокой скалы и оказалась вне досягаемости прицельного выстрела. Ничего, подумал Белоусов, главное — уложить фашиста. А девка никуда не денется, не вечно же ей там висеть…
Они с Приходько залегли на уступе и навели обе винтовки на блондина.
— Ты, главное, не торопись, — прошептал Леха. — Стреляй ты первым, я вторым. Знаешь, как на охоте.
Белоусов тщательно прицелился. Широкая спина эсэсовца казалась отличной мишенью.
— Получай! — выкрикнул Максим, нажимая спусковой крючок.
При этом его локоть соскользнул с камня и слегка толкнул Белоусова под руку. Два выстрела грянули одновременно, и Леха сразу понял, что они промазали.
Эсэсовец с невероятной для его комплекции ловкостью прыгнул куда-то вбок, успев схватить в прыжке автомат. Над головами парней прогрохотала очередь.
Леха почувствовал жгучее разочарование. Еще несколько секунд назад он был уверен в том, что они уложат проклятого фашиста на месте! Если бы не неуклюжий Приходько!
А тот, похоже, даже не понял, что именно его оплошность спасла жизнь эсэсовцу.
— Получай! — орал он, посылая пулю за пулей туда, где прятался среди валунов немец. — Получай, гнида фашистская!
Тот огрызался короткими очередями, опасаясь выглядывать из-за камней. Леха, решив, что прицельного огня бояться не стоит, привстал на колени. В то же мгновение пуля немца срезала ветку у него над головой.
— Вот же собака! — выругался Леха, вновь распластавшись на камнях. — Он нас видит, а мы его нет!
Немец, видно, тоже понял, что у него преимущество. Он стрелял редко, но не давал казакам возможности поднять головы.
— По лошадям надо стрелять, — крикнул Приходько, — по лошадям, чтоб не ушли, гады!
— Ты и стреляй, — разозлился Леха, — а я коней убивать зря не стану!
Только тут он заметил, что блондинка, чей славный буланый жеребчик, напуганный выстрелами, горестно ржал у старого корявого дерева, по-прежнему что-то делает на скале, не обращая внимания на разгоревшуюся у нее за спиной перестрелку.
— Ты лучше вон бабу попробуй снять!
Максим перевел огонь на блондинку, но, разумеется, без всякого толку — расстояние было слишком велико. Зато немец, воспользовавшись передышкой, откатился под укрытие корявого граба.
