Он лениво вылизывал метку от укуса, и я улыбнулась в темноту. Я погладила его спину, будто ласкала животное. Я чувствовала себя лучше, чем за все последние месяцы. Прошло много времени, с тех пор, как у меня был секс, но это было как… секс для гурмана. До сих пор я ощущала волны наслаждения, исходящие из эпицентра оргазма.
— Это может изменить нашу кровную связь? — спросила я.
Мне не хотелось, чтобы вопрос прозвучал обвинением. Но, увы.
— Фелипе хочет тебя. Чем сильнее наша связь, тем меньше шансов, что он с помощью интриг тебя получит.
— Я не пойду на это, — меня передернуло.
— А тебе и не придется, — голос Эрика окутывал меня пуховым одеялом. — Мы обручены ножом. Мы связаны. Он не может тебя у меня забрать.
Я должна была быть благодарна за что, что мне не придется ехать в Лас-Вегас. Мне не хотелось покидать свой дом. Не могла себе представить, каково это — быть окруженной жадностью. Хотя нет, могла. Это было бы ужасно.
Большая холодная рука Эрика обхватила мою грудь, его большой палец потер сосок.
— Укуси меня, — сказал Эрик, и он именно это и имел в виду.
— Зачем, ты же сам говорил, что уже дал мне чуть-чуть.
— Потому что мне приятно, — он снова передвинулся на меня. — Просто… для этого.
— Ты же не можешь снова… — но он снова был готов.
— Тебе нравиться быть сверху? — спросил Эрик.
— Мы делали так одно время, — мне не хотелось походить на роковую женщину.
На самом деле, сложно было не зарычать. И прежде, чем я смогла собраться с духом, мы поменялись местами. Он смотрел прямо на меня. Его руки поднялись к моим грудям, нежно лаская и сжимая, рот его следовал за руками. Я боялась, что мускулы моих ног не выдержат. Я была так расслаблена. Я двигалась медленно, но не равномерно. Я почувствовала, что внутри снова зарождается напряжение. Я попыталась сосредоточиться, двигаться размеренно.
— Медленней, — сказал он, и я сбавила скорость.
Его руки нашли мои бедра и начали меня направлять.
— О, — проговорила я, когда острое наслаждение охватило меня.
Подушечкой большого пальца он нашел центр моего удовольствия. Я стала ускоряться, и если он и пытался меня притормозить, я не обратила внимание. Я поднималась и опускалась все быстрей и быстрей, а потом взяла его запястье, и укусила его со всей силы, присосалась к ранке. Он вскрикнул — бессвязный возглас освобождения и облегчения. Этого хватило, чтобы я кончила, и содрогнулась на нем. Я лениво лизала его запястье, хотя в моей слюне и не было коагулянта, как у него.
