– Он всегда такой учтивый? – поинтересовалась Анна, возвращаясь к еде.
– Да, правила хорошего тона соблюдает, – кивнула Маша. – Иванна его бывший близкий друг, а других я не помню. А Мишку знаешь, кстати, как называют? Микаэлла. Они когда-то всей своей компании имена такие придумали… Потом разругались, разошлись, а имена остались…
Звякнув льдом о стенки стакана, она отпила джин-тоника, и замолчала – вероятно, вернувшись к своим размышлениям.
Анне же молчание показалось слишком тяжелым, и она попыталась продолжить беседу: «А ты долго в Париже прожила?».
– Чуть больше года.
– Интересный город?
– Даже не знаю. Я как-то услышала, что привыкание к новому месту проходит по трем стадиям – в первый год тебе все нравится, полный восторг… Во второй ты все ненавидишь, а в третий начинаешь вести себя так же, как местные. Я вот на второй стадии увидела все по-новому – грязно, бюрократия страшнейшая, кругом одни арабы да туристы…
– Да, наверное, туристы Парижу этот романтичный флер и придумали, – предположила Анна. – За неделю в городе недостатков же не разглядишь. А тут такой язык еще. Кажется, что они только нежности говорят, ну или рассказывают что-то ужасно интересное.
Маша кивнула.
– Мне тоже так сначала казалось. А потом стала хорошо понимать, и вся романтика развеялась. Помню, я пошла как-то в магазин за едой, и там в проходе стояла очень красивая женщина, говорила по телефону. Она и одета была очень интересно. Платье, каблуки. Не вот тебе майка с джинсами, как большинство там ходит. А говорила она всего лишь о подсолнечном масле! Какая проза жизни…
Она опять замолчала, повернулась в задумчивости к окну.
От второй неловкой паузы Анну избавил вернувшийся к столу Миша – веселый и с бокалом коньяка в руке.
– Кому коньяк? Угостили, а я его ужасно не люблю.
– Давай мне, – вяло отозвалась Маша.
Миша уселся на свое место, наколол несколько салатных листьев на вилку и, едва прожевав, воскликнул:
– А поехали в «Мистери»?
– А что это? – спросила Анна.
– Голубой клуб. Я уже сто лет никуда не выбирался, надо бы взбодриться.
Маша покачала головой: «Я пас. Не сегодня, Мишка, извини. Да и вход там…».
– Анька, а ты?
– А сколько вход?
– Четыреста для девочек.
Анна недоверчиво качнула головой: «Однако».
– Поехали! Я за тебя заплачу! – взмолился Миша. – Хотя сначала, конечно, попытаемся выдать тебя за мальчика.
– Ну… давай, – нерешительно согласилась Анна.
У клуба – железной двери с нарисованным на ней флажком из шестицветной радуги – было людно и шумно. Мужчины и юноши, многие из которых выглядели оригинально даже в зимней одежде, переговаривались между собой и по телефонам и возбужденно приветствовали друг друга, касаясь щеками щек. Миша повернулся к Анне, критически оглядел ее.
