Репетиции будущих ударов по интеллигенции, кроме высылки не принявших новой власти писателей и ученых 1922 года, шли все 20-е годы. Начиная со знаменитого ареста и высылки чекистами видных деятелей «Помгола» (Комитета помощи голодающим в Поволжье), посмевших без высшего одобрения партии и советской власти собраться для попытки помочь голодающему населению целых губерний. Деятели «Помгола» с достаточно известными среди российской интеллигенции именами (Прокопович, Осоргин, Кускова и др.) после арестов и допросов разбросаны чекистами по ссылкам с запретом жить в столице. Между интеллигенцией, даже принявшей поначалу революцию и советскую власть, и самой этой властью уже с начала 20-х годов начинала вырастать идейная пропасть и вставать стена политического сыска в лице ГПУ. Так, арестованному тогда в числе главных помголовцев председателю Союза журналистов Осоргину сотрудник ГПУ на допросе задал стандартный для 20-х годов вопрос: «Ваше отношение к советской власти?» На что получил от Осоргина ответ: «Я к ней отношусь со все большим удивлением, поскольку революционная буря опять вырождается во что-то полицейское в виде ГПУ».
Тот же 1922 год памятен в истории ГПУ еще и тем, что по его инициативе закрыто «Общество помощи политическим заключенным», созданное бывшей супругой писателя Горького Екатериной Пешковой. Взамен с разрешения Дзержинского Пешковой позволили затем открыть эту же общественную организацию под названием «Помполит», которая уже практически лишена была какого-либо веса, и лишь сама Пешкова продолжала досаждать прошениями об очередном политическом арестанте Дзержинскому, а позднее Ягоде. В 1938 году даже это символическое общественное объединение закрыли наглухо, поскольку политических заключенных СССР вообще перестал за собой признавать, косяками пошли одни «враги народа».
1929 год – так называемый год «великого перелома», когда на излом принудительной коллективизации было взято крестьянство по всему Советскому Союзу, – сопровождался массовыми репрессиями против «кулаков» и любых несогласных с политикой колхозов. И здесь деятельное участие в репрессиях к недовольным и массовым высылкам кулацких семей на смерть в холода приняло ГПУ. От спецслужбы в главной комиссии по раскулачиванию СССР заседали тогда заместители председателя ГПУ Ягода и Евдокимов. Роль спецслужбы здесь была не главной, основную нагрузку возлагали в коллективизации на партийные органы. ГПУ обязывали помогать выявлением явных противников «великого перелома» и их репрессиями.
