Спецслужбы первых лет СССР. 1923–1939: На пути к большому террору | страница 16
Сам Дзержинский тоже осознавал необходимость такой перестройки внутри ГПУ. Он лично теперь заявлял, часто вразрез со своей доктриной времен ВЧК, что одной чекистской смелости и революционного духа уже для работы в ГПУ недостаточно, необходимы выучка и знание своего дела. Уже в декабре 1922 года, выступая перед активом ГПУ на вечере в честь пятой годовщины создания советской спецслужбы, он провозгласил новую установку: «Методы изменились, сейчас вы обязаны идти по тому пути, который начертали советская власть и партия, – по пути революционной законности, придерживаясь декретов, строго следя за их выполнением, согласуя свои действия с прокурорским надзором».
Эти слова любящие Дзержинского исследователи часто цитируют в обоснование тезиса о нем как о жестком поборнике законности, хотя его же речь является доказательством, что до 1922 года в прежней ВЧК на эту законность и прокурорский надзор особого внимания не обращали, а ведь там командовал все тот же Дзержинский.
Большие репетиции
Окончание прямой Гражданской войны и даже объявление Лениным некоторой либерализации советской жизни в виде новой политики НЭП не слишком повлияли на жесткий характер советской госбезопасности. Внутри самого ГПУ постоянно звучали призывы к сохранению бдительности во вражеском окружении и о готовности недобитых врагов социализма к новым боям или тайным диверсиям. Отличным эпиграфом к главе о деятельности ГПУ после затихания Гражданской войны в относительно мирных 20-х годах стали бы бесподобные строчки песни большевиков из кинофильма «Собачье сердце» по Михаилу Булгакову: «Суровые годы уходят – борьбы за свободу страны, за ними другие приходят – они будут также трудны!» Действительно, облегчения жизни никто не обещал, особенно советское ГПУ.
Весь период до конца 20-х годов сейчас выглядит массовой тренировкой ГПУ перед началом Большого террора в 30-х годах. И многие кампании чекистской истории до 1930 года выглядят репетициями больших процессов в будущем. Вот знаменитые «философские пароходы», когда по высшему указанию Ленина в начале 20-х годов принудительно высылался за границу цвет российской интеллигенции. На этих кораблях Советскую Россию покидали Бердяев, Булгаков, Сорокин, Франк и масса других ученых, философов, писателей, деятелей искусств. Ответственным за эту гигантскую операцию по «выдавливанию мозгов» (по аналогии с модным ныне термином о добровольной «утечке мозгов» из России на Запад) Дзержинский в 1922 году назначил главу Секретного отдела ГПУ Якова Агранова, который с тех пор почитал себя среди чекистов главным специалистом по работе с советской интеллигенцией, даже неким негласным куратором деятелей литературы и искусства внутри ГПУ – НКВД, и продолжал считать себя главным чекистом-искусствоведом, вплоть до собственного ареста и расстрела в подвалах НКВД в Большой террор.