— Давай, Ганс, где ты? — Отто оглядывается назад.
Ульман, с лейтенантом на плечах, немного отстал. Но он изо всех сил старается держаться следом за Хагеном. Видно, что ему тяжело, но он не кричит, не кряхтит и не жалуется. Только тяжело сопит и то и дело, высвобождая руку, отирает пот рукавом грязной шинели.
Они падают прямо наземь и пытаются наскоро, насколько возможно, нагрести перед собой горки песка. Хоть какое-то подобие укрытия. Ганс сипло и надрывно дышит. Как будто пытается запихнуть внутрь себя непомерно большие куски ночного воздуха. Но его легким, кажется, никак не удается их в себя вместить.
Свист пуль вокруг них усиливается. Только сейчас Хаген замечает какую-то бесформенную груду впереди. Надо добраться туда и перевести дух. Иначе их сейчас подстрелят, как куропаток.
— Ганс, хватаем лейтенанта. Я — за колени, ты — за подмышки. Это будет наш лучший спринтерский забег. Мы должны установить мировой рекорд, черт возьми! Это будет круче, чем на стадионе «Олимпия»… Сама Рифеншталь снимет про нас с тобой фильм…
По лицу Ульмана Отто понимает, что тот про Рифеншталь слыхом не слыхивал. Может, он и в киношке ни разу не был, виноградный увалень… Сейчас это не имеет значения. Главное, дотащить лейтенанта до этого нечто, которое должно защитить их от русских пуль.
— Ну что, бежим?… — Отто подхватывает Паульберга за левую руку. Ганс молча кивает головой и делает то же самое с правой рукой командира. Они вскакивают и тащат лейтенанта вперед. Свободной правой Отто вскидывает ствол пулемета и палит на ходу куда-то вверх. Тяжелый пулемет танцует у него в кисти, грозя вот-вот вырваться. Очереди уходят вразброс, лишь отдаленно выдерживая сектор обстрела. Но все равно с такой огневой поддержкой бежать уже не страшно. Просто тяжело — носки сапог загребают песок, да еще волочатся каблуки лейтенанта. Они кое-как дотаскивают его до укрытия. Оказывается, что это два больших валуна.
Один за другим позади раздаются два взрыва. Метрах в десяти от них. Кто-то из русских метнул вдогонку гранаты. Бросок хороший. Но все равно серьезный недолет. Хорошо еще, что гранаты — наступательные. Разлет осколков невелик, но они все равно достают до валунов, за которыми успевают спрятаться испытуемые вместе со своим командиром. Отто сквозь хрипы и кашель, вырывающиеся из его вздымающейся и опадающей груди, слышит щелчки и цокот. Это осколки секутся о каменную породу, отскакивая в разные стороны.
