Стало тихо.
— Ты жив? — услышал Слободкин над собой голос Кузи.
— Жив…
— А ты? — Он дотронулся до плеча уткнувшейся лицом в траву Инны.
— И что?…
— Уходить надо.
Они поднялись вслед за Кузей и направились в лес.
— А эти? — вдруг остановился Кузя. — Так бросать их нельзя, решительно заявил он.
— Что делать? — спросил Слободкин,
— Вернемся и уберем.
— Я не могу, — сказала Инна.
— Подождешь здесь.
— Я ждать не могу. Страшно одной.
— Тогда с нами, — решительно сказал Кузя.
Убитых немцев сволокли с дороги. Автоматы подобрали. Отвязали трос. А вот что делать с мотоциклами? Разбитые, перекореженные, тяжелые, они не поддавались обессилевшим от усталости и волнения рукам. Кузя и Слободкин не раз падали с ног, хватаясь за раны, пока наконец столкнули с Иининой помощью мотоциклы в кювет. Но когда отдышались, Кузя скомандовал:
— Замаскировать надо.
Наломали веток, забросали ими машины.
— Теперь вроде ничего, — сказал Кузя. — Потопали! Они заковыляли прочь от дороги. Прошли метров триста, не больше — Инна вдруг взмолилась;
— Я больше не могу.
— И я, — не то прохрипел, не то простонал Слободкин.
Кузя сам еле на ногах стоял, грузно опираясь на палку.
— Отдохнем. Заслужили, — страдальчески морщаясъ, согласился Кузя, потер ногу выше бинтов. — Теперь, не стыдно людям на глаза показаться.
Они заночевали там, где остановились. Только сон не приходил долго. Переволновались, перенервничали. Лежали молча друг подле друга.
Кузя первым обрел спокойствие:
— Надо было насчет жратвы у них поглядеть. У немцев-то. Слободкин громко сглотнул, ничего не ответил.
— А я есть не хочу совсем, — сказала Инна. — Как подумаю о еде, тошнит даже.
— Да перестаньте вы! — возмутился Слободкин. — До утра как-нибудь дотянем, а там видно будет.
— Ну вот и хорошо, — согласился Кузя. — А утром попробуем зайти в какую-нибудь деревню. Там и подхарчимся.
— Утром? — удивился Слободкин.
— Ну, сначала разведаем, понятное дело. Если немцев нет, войдем запросто и при свете.
— А если есть? — спросила Инна.
— Тогда дождемся ночи и войдем все равно.
— Опасно, — сказал Слободкин.
— Другого выхода нет, на ягодах далеко не уедешь. Опять замолкли, погрузившись каждый в свои мысли.
— Нет, вы разговаривайте, разговаривайте, мальчики, а то жутко как-то, — призналась Инна.
— В лесу бояться нечего, а в деревню мы со Слободкиным сходим.
— Нет, уж идти, так всем вместе. Я без вас в лесу не останусь.
Заснули только под утро. Но сон тот недолгим был и тревожным. Первой Инна проснулась, а может, и вовсе она не сомкнула глаз.
