— Ну вот как с таким незавидным багажом себе путь в жизни пробивать прикажете? Как страшно жить!
Да у меня же ничегошеньки за душой нет, а из всей движимой и недвижимой собственности — только неисправимый идеализм и пышное имя: Евангелина! Кстати, точно так же, кажется, звали дочку жутко заносчивых плантаторов в знаменитом американском романе «Хижина дяди Тома». М-да, с этаким выпендрежным именем уже не пойдешь в уборщицы или продавщицы, для него требуется изыскать какую-нибудь другую, более интеллектуальную профессию. Евангелина Львовна Сокольская — это вам не фунт изюма, это звучит гордо, да к тому же претенциозно — ну просто до крайности! А уж если ты заявилась в этот мир с не хилыми претензиями на харизматичность и с потугами на неординарность, то будь добра, веди себя прилично и готовься к неприятностям, которые, конечно, не заставят себя долго ждать. Так оно и случалось: я несколько раз чуть не попала под колеса автомобилей, меня зверски шпыняли в школе и не любили в институте, меня выгоняли с работы и всячески унижали. Я регулярно влипала во всевозможные истории. Мне банально не везло ни в большом ни в малом. Недаром я всегда подозревала: человеческая жизнь могла бы оказаться исключительно замечательной штукой, но лишь при одном обязательном условии: если бы мы знали, что с ней нужно делать…
Но все мои детские неприятности оказались еще цветочками, ягодки поджидали меня впереди. Оглядываясь в прошлое, я могу с уверенностью засвидетельствовать: все мои особенно яркие злоключения начались с приемной комиссии университета, когда мадам председательша — сухопарая очкастая грымза с породистым носом до нижней губы — ошеломленно вытаращила на меня свои бесцветные глазенки и осведомилась томным голоском:
— Простите, милая барышня, а у вас случайно дворян в роду не водилось?
Я тут же сделала умное лицо и честно попыталась представить — как могут водиться дворяне? Но вместо этого услужливое воображение немедленно нарисовало мне целый выводок жирных тараканов, на правах гастарбайтеров нелегально проживающих в кухонном шкафу у бабы Глаши, нашей соседки по коммунальной квартире. Тараканы, самоуверенные словно выпускники Гарварда, чем-то неуловимо напоминали саму дворничиху Глафиру — постоянно полупьяную, неопрятную тетку неопределенных лет, обладательницу темной жиденькой поросли на лице, изрядно смахивающей на усы… Я не сдержалась и саркастично фыркнула… Мадам председатель приемной комиссии тут же сдвинула очки ниже и посмотрела на меня еще заинтригованнее.
