В: Но период между заключением контракта и его расторжением…
ДГ: Был очень короткий.
В: Вот именно, короткий.
ДГ: Четыре дня, я полагаю.
В: Четыре дня. Кажется, это не очень большой промежуток времени.
ДГ: Да, и поэтому крайне трудно объяснить всем, в чем тут дело. Возможно, что… нет, это практически невозможно… Потому что каждый, кто стоит в стороне от конкретики, склонен ожидать каких-то интриг, множества каких-то макиавеллиевских заговоров, которые происходили за кулисами, а всего этого просто не было. И люди могут либо принять мои слова на веру либо нет. Я думаю, сначала людям нужно объяснить, что такое «А & М Records» (раз уж мы стали причиной каких-то неприятностей), они должны понять саму природу нашей компании, а потом уже понять, почему правильнее всего для «А & М» было повести себя не так, как обычные компании звукозаписи, и, следовательно, почему их исполнительный директор в Англии Дерек Грин повел себя именно так.
Да, может быть в самой природе «А & М» заключена причина, по которой мне нужен человек понимающий, чтобы донести до него нашу точку зрения. «А & М» — очень особая компания. Во-первых, это компания звукозаписи, и поэтому очень важно, что такого рода решение могло быть принято и исполнено (пауза) в столь короткий срок, и почему оно является решением одного человека. Знаете, большую роль сыграл здесь чисто человеческий момент. Это просто изменение взглядов и мнений одного человека.
В: И оно вызвано поведением группы, которым вы были обеспокоены?
ДГ: Нет-нет… (Долгая пауза.) Важно было не их поведение, а то, что оно могло повлечь за собой. Реакция на их поведение. Вот чем я был озабочен, да-да. То, как другие люди могли отреагировать на поведение «Пистолетов», беспокоило меня куда больше, чем собственно их поведение. Сами они меня не особенно беспокоили.
В: А среди этих других людей был кто-нибудь из артистов «А & М»?
ДГ: Нет.
В: Малькольм Макларен рассказывал мне историю о том…
ДГ (смеясь): Все это совсем не так было.
В: Но вы, без сомнения, о ней слышали.
ДГ: Я читал о ней.
В: Он уверяет, что видел телекс от одного из ваших артистов, где…
ДГ: Хорошо, только… Одна из причин, почему я не разговаривал с прессой все это время, заключалась в том, что в такой обстановке очень трудно что-то беспристрастно сообщить. Все, что появлялось, толковалось односторонне и подавалось с точки зрения «Sex Pistols», а их рупором был, конечно, Малькольм Макларен. А я не был расположен опровергать слова Макларена, потому что каждый день он говорил по-новому. Единственное, по крайней мере, что журналисты принимали за чистую монету, — это мысль Макларена о том, что другие артисты «А & М» оказали на нас давление. И я в свою очередь опровергаю это как абсолютную чепуху (смеется). Просто чушь.
