— Я так понял, крыльев у тебя все-таки нет?
— Мой брат приходил ко мне ночью и садился рядом. «Что такое, старший братец?» — «Я думал, ты захочешь послушать сказку про Красную Шапочку, которая скачет на коне». — «Что такое, братец?» — «Я видел страшный сон. Мне приснилось, будто ты умираешь». — «Что такое, братец?» — «Я просто посижу тут с тобой, чтобы не пришли чудовища, которые хотят тебя съесть».
На самом деле он просто хотел это делать со мной. «Эй, братец, если хочешь, можешь ложиться ко мне под одеяло». — «Нет, нет, нет, я совсем не хочу, я пришел не для этого». И так мы стали заниматься этим каждую ночь, но брат всегда говорил: «Нет, нет, нет, я пришел сюда не за этим — я к тебе и не притронусь».
Но мой брат действительно был просто великолепен в постели, ни с кем мне не было так хорошо.
— Мне надо еще по дороге зайти купить сборник рассказов Томаса Манна.
— Нет, ты ничего такого не подумай, поэт так поэт, мне это совсем не мешает. Просто мне всегда казалось, что классно было бы заняться этим с каким-нибудь гангстером. С поэтами вначале всегда интересно, но в этом деле они совсем никуда, да, к сожалению, и они набрасываются на меня, будто хищники, а я терпеть не могу жестокого обращения, мне нравится, когда со мной нежно и ласкою, как мой брат — он был всегда таким обходительным.
Все пошло вкривь и вкось, с тех пор как умер старший брат, знаешь, я еще надеюсь, что где-нибудь ждет меня гангстер, который возьмет меня нежно.
Я оторвал голову от стойки. Эта женщина сидела передо мной в прозрачном платье из черного шелка, сквозь который проступали налитые груди, каждая величиной с головку младенца. Красный лак на ногтях, на руках и ногах, и такие же ярко-красные губы.
— Так теперь модно, — ответила она на мой взгляд. — Стиль «госпожи». Ты разве не видел ее по телевизору?
Взяв ложку, она картинно воткнула ее под левую грудь.
— «Погодите! Там, кажется, еще что-то бьется в груди!»
«Это же твои легкие! Ты что, в школе не проходил?»
«Как, разве этому учат в школе? Забыл, наверное. Слушай, кажется, вырубаюсь».
Закатив глаза, она захрипела и со стуком уронила голову на стойку бара.
— «Вот паршиво — хуже не бывает».
Ну как? Похоже?
— Ммм.
— Так ты хочешь меня?
— Ммм.
— Ну так пошли, чего сидим.
Женщина сползла с высокого барного стула. Неведомо как, но вдруг я обнаружил, что уже стою с ней рядом, подхваченный под локоть.
— Вон туда. Лучше всего в туалете, там никто не подглядывает.
Бармен в одном женском нижнем белье кружил в воздухе между двумя горящими люстрами, описывая восьмерки.
