— Старые люди любят рассказывать молодым, а мы и сами глаза имеем, наблюдаем. Потом будем передавать это нашим детям. И так из поколения в поколение…
Посматривая по сторонам и тихо переговариваясь, мы уже приближались к устью счастливой для меня протоки, как услышали громкий треск сучьев и недовольное ворчанье крупного зверя. Федя поднял палец и прошептал:
— Тихо. Белогрудка[3] черемухой кормится.
Выплыв на плес, мы увидели крупного угольно-черного зверя. Стоя на задних лапах у самой кромки крутого берега, он дотянулся передними до еще не объеденных верхних веток, сильно согнул их, те трещали. Вытянув в трубку большие подвижные губы, он с жадностью объедал спелые ягоды черемухи.
Обернувшись и увидев лодку с людьми, белогрудка растерялся, неловко крутнулся и рухнул в воду. Там было глубоко, и он погрузился на несколько секунд. Вынырнув, ошалело оглянулся, фыркнул, взвизгнул жалобно. И почему-то не на берег полез, а торопливо поплыл по течению, выбрасывая лапы, словно саженками, продолжая оглядываться, фыркать и взвизгивать. Мы не стали его преследовать.
Однажды Федя предложил мне остановиться у речки Ганготу и отабориться там на три дня: ему надо было сбегать и туда, и сюда, и рыбки к возвращению в семью накоптить, и какой-то свой — «фамильный» — солонец проверить: ходят ли на него «зюбряки».
Мало того что вид у него был озабоченный и просящий, он и меня для пущей важности заинтересовал. И не просто заинтересовал, а заинтриговал-таки.
— Километров пять в тайгу пройти — там зимой медведь и тигр насмерть сражались. Такие верзилы! Амба победил мапу[4] и съел. Знаешь, какой череп остался? Нет, ты таких громадных, Петрович, еще не видел, да и все ваши ученые… Я потом его на дерево подвесил, теперь с него, однако, мясо обклевали да пообгрызли всякие там птички-мышки… Сходим?
Мог ли я не согласиться!
Мы не стали останавливаться в охотничьей избушке у Ганготу, а немного протолкались шестами вверх по ней да и растянули палатку на высоком веселом мысочке, затененном маньчжурским орехом, бархатом-деревом, березами, хорошо продуваемом ветром. Были там и солнечные полянки, потеснившие тайгу от берега, и удобные места для рыбалки, и хорошо наторенная зверовая тропа манила сходить по ней в глубь леса. И другие планы в голове зрели.
Федя, заметив, что здесь мне нравится, подкрепил свои позиции:
— Тут недалеко табор Володи Канчуги, завтра я сбегаю к нему за мяском… А если хочешь, походим по тайге, места покажу — закачаешься.
