Вторая рыбка была маленькой — с клюв рыболова. Есть ее он не стал, а заспешил по-над самой водой в стремительном полете мимо нас. Я опустил бинокль.
Федя все это видел своими соколиными глазами без бинокля и заключил:
— Заботливый папаша. Понес рыбку птенчикам в гнездо.
— Каким птенчикам? Зимородки гнездятся рано, птенцы созревают быстро, теперь они сами с усами.
Как раз тут Федя подсек и вытащил хариуса. Поправляя на крючке червяка, спокойно пояснил:
— Теперь у них второй выводок… За лето два раза.
Мне стало неудобно. Казалось, знаком я с зимородком с детства, и в институте изучал его биологию, и слышал от орнитологов, что одна у них кладка. А вот те на. Этот нанаец знает больше. Недоумевая, спросил еще:
— А почему ты считаешь, что это папаша, а не мамаша?
Я был уверен, что со стороны определить пол этой птицы невозможно, потому что половой диморфизм не выражен. А Федя пояснил:
— У нее весь клюв черный, а у него снизу немного коричневый. Сейчас вернется, посмотри.
И «папаша» снова пролетел мимо нас, оповещая о себе мелодичным «пинк, пинк, пинк», и уселся на той же ветке. Я увидел, что подклювье у него действительно коричневое…
Изловив очередную рыбку, зимородок устремился с нею в противоположную сторону реки. Я недоуменно посмотрел на Федю, и он ответил на мой молчаливый вопрос:
— Этот двоеженец. У соседки друг погиб, однако, и он заменил его, но свою старую подружку не бросил. Такое бывает не только у зимородка.
Опять открытие для меня. И, видимо, для многих орнитологов. А Федя добавил:
— А ты разве не знал, Петрович? Ты ведь два института кончил. А еще кандидат би-о-ло-ги-чес-ких наук… — Широко улыбаясь, для усиления своих слов он многозначительно поднял указательный палец.
Довольный, что дал мне под самый дых, он беззлобно рассмеялся. Я растерянно улыбнулся ему в ответ.
Потом расспрашивал орнитологов о зимородках, читал о них. Получалось, будто у Феди чересчур развита фантазия. И лишь совсем недавно специалисты по птицам, дотошно изучив «голубого огонька», открыли то, что мой друг Федя давно знал.
Но все было потом. А тогда мы плыли дальше по протоке, и Федя рассказывал интересное о всех, кого мы встречали. О том, как собирает запасы для своих кладовых бурундук и как регулярно и тщательно следит за их состоянием, просушивая и перебирая ровно по мере необходимости. Об эгоизме самцов барсуков, о кукушках, филинах, цаплях, белках. Удивлению моему не было предела.
— Откуда ты все это знаешь?
