– Нализался до… – со знанием дела пояснил Серега. – И где он выпивку взял?
– Ты не рассуждай, ты держи крепче! – потребовал Арик.
Левой рукой он вцепился в фалды бардовского пиджака, а правую потирал о бок: Игорь Петрович умудрился ее укусить.
– Ага, крепче! А потом у него перелом, – возразил Серега. – По судам меня затаскает на…, как в прошлом году наш сосед…ый, Барикадзе.
– Мы все будем свидетелями, что с вашей стороны это была необходимая оборона, – подбодрил Серегу голос Лундышева.
Андрей Викторович, оказывается, стоял поблизости, за портьерой, обширной, как занавес областного театра. Наружу он выглядывал лишь изредка. Пугливая Люба Ажгирей стояла с ним рядом и вскрикивала, когда Стрекавин дергался, пытаясь вырваться. Одновременно с ней подавал голос Мамай, который тоже пробрался на место происшествия. Псину сдерживали Зина и Санька Еськов.
Майор влетел в малую гостиную в самый разгар суматохи. Страшным голосом он заревел:
– Что здесь происходит?
За майором подоспели и Самоваров, и Галина Павловна, которая оказалась очень быстроногой в тапочках. Задавать вопросов она не стала, а сразу выкрикнула вывод:
– Ужас! Ужас! Ужас!
Было чему ужаснуться: малая гостиная, выдержанная в бело-золотых тонах, оказалась полна орущего народу. Стрекавин извивался, колотя по паркету дырявой пяткой, Мамай лаял. Со стены свалился эстамп. Он осыпал паркет осколками стекла, которые сверкали зловеще.
В углу гостиной лежала опрокинутая тумба: это именно она при падении наделала столько шуму. Сейчас тумба выглядела мирно и даже не казалась слишком большой – всего лишь по грудь Железному Стасу. Правда, ссыпались с нее и обратились в черепки какие-то статуэтки, наверняка ценные. Ужас, ужас!
– Что здесь происходит? – повторил майор свой вопрос.
Вдобавок он топнул ногой так, что стекла и осколки фарфора, звякнув, подпрыгнули на полу. Все смолкли, даже Мамай.
– Тут убийцу поймали, товарищ майор, – бойко доложил Тошик Супрун.
– И кто же это?
– Я! – вскричал бард истошным сорванным тенором. – Пишите: я убил негодяя Еськова. И страшно этому рад! Везите меня в тюрьму.
Галина Павловна взвизгнула:
– А я вам что говорила? Это он!
В один прыжок вдова очутилась рядом со Стрекавиным. Никто и моргнуть не успел, как она вцепилась в бороду певца. Тот закричал совсем уж нечеловеческим голосом. Стас бросился на выручку и с трудом разжал сильные руки вдовы, которые, отпустив бороду, тут же сомкнулись на горле врага. Стрекавин кричать перестал. Он захрипел.
