Возникал естественный вопрос: каким же это образом из такого затхлого прошлого могло возникнуть вполне приличное, вполне цивилизованное будущее? И логичного ответа не было.
Корректировщик был устройством не только анализирующим, но и исполнительным, отчего, собственно, и произошло его название. Выявив субъекта, подпадающего под категорию "залетный", он испрашивал разрешение у бершонца-диспетчера, после чего производил выправление ситуации.
Для этого он использовал самодвижущийся самонаводящийся диск-корректор. Всего в запасе имелось 100 дисков-бумерангов.
Выглядело это так. К поднадзорному субъекту на сумасшедшей скорости бесшумно подлетал диск-корректор, на секунду зависал над его маковкой, вслед за чем так же стремительно и бесшумно улетал. Субъект обычно ничего не замечал, только память его вдруг начинала хромать. Субъект путался в датах, забывал формулы, никак не мог вспомнить, как зовут его мать, в общем, становился совсем плохоньким. Но новое воспринимал вполне прилично, всё запоминал и мог в любую секунду вызвать из памяти. То есть, память как бы обрезало.
Учитывая, что ошибка в выборе залетного составляла 50%, мнемообрезанию подвергались и мазурики-чиновники, что, в общем-то, большой беды из себя не представляло, но приводило к некоторой путанице.
Забывшего место своей работы чиновника исправно приносили туда ноги или персональный автомобиль. Седалище помнило кресло. Рука сама собой выводила крендель подписи. А вот был или не был счет в швейцарском банке - это из головы напрочь вылетало. Поэтому приходилось срочно заводить новый и изыскивать источник его пополнения. Вот такая получалась карусель.
Глава 9. Реализатор Марьяж
Монорельсовый экспресс шел ровно и ходко. Сквозь прозрачные его стены видны были уносящиеся назад поля, лесозащитные полосы, пожухлые, как бы припорошенные пылью, придорожные кусты. Сверкали на солнце золотые маковки далеких церквей - уберегли, значит, люди-то, не дали погибнуть. Промелькивали деревеньки, застроенные двух- и трехэтажными особняками, деревянных домов уже не было. Напрочь исчезли железные дороги со всеми этими занюханными, облезлыми, прокопченными строениями, которые раньше в изобилии стояли вдоль путей.
Экспресс шел на десятиметровой высоте, проносясь порой над гладкими, широкими, сверкающими трассами, по которым мчались каплевидные бесшумные автомобили.
На каком-то отрезке за экспрессом увязалась летающая тарелка, на днище которой было коряво выведено пылающей желтой краской: "Не уверен - не обгоняй".
