"Ч.Карр, 20В.
Ж.Бершону, 27В.
Экселенц!
Спешу уведомить Вас, что работы по ликвидации последствий аварии в границах 20В практически завершены. Уничтожены зачатки преждевременной виртуальной революции. Откорректирована память наиболее заметных деятелей, противоправно переместившихся из будущего. Что касается внедрения в ряды местной бюрократии привходящих элементов, то ни структура, ни состав бюрократии, ни методы бюрократической работы от этого существенно не изменились. Маховик тяжел и надежен, сэр, и нет оснований беспокоиться, что кто-то или что-то сумеет нарушить его ход.
В вызывающем особое опасение 1937 годе, переполненном авантюристами из будущего, произошло спонтанное самоочищение, поощряемое руководством страны, в результате чего привходящие элементы в совокупности с репрессированными автохтонами сгинули в концлагерях. По этому периоду вопрос закрыт абсолютно.
Извещаю Вас, сэр, что в результате трагических совпадений погибли агенты г-на Фраста Люпис, Тяпус и Марьяж.
Трансмутант Попов отбыл в 27 век, дальнейшей информации не имеем.
Жду Ваших указаний.
С совершеннейшим почтение. Ч.Карр".
Ответ Бершона был краток:
"Служебная Вертикаль. Измайловский парк. 25 июня, 2 ч пополуночи местн. времени. Поиск по градиенту. Ж.Бершон".
То есть, хронолифт за отрядом Ч.Карра прибывал 25 июня в указанное время в указанное место. Четко и ясно, без всяких там сантиментов.
======
В гостинице Маша сдала живописную четверку знакомой администраторше - милой опрятной женщине лет пятидесяти - и укатила вместе со Светой и Колькой домой.
Едва она укатила, милая администраторша превратилась в стерву. Разговаривать стала брезгливо, через губу, презрительно морщась. Дескать: много вас тут, желающих пожить на халяву. Устроили тут шалман для всякой шпаны. Сдать бы, мол, вас куда положено, пусть там отмывают и от вшей лечат.
Дело происходило в кабинете администраторши, без свидетелей, вот она и изгалялась.
- Заткнись, - веско сказал Толян и водрузил на стол перед её носом свою большую потертую сумку, которая до этого Бог знает где только ни стояла.
- Четыре номера, - объявил он, вытащив из сумки запечатанную пачку зеленых и пошлепав ею по ладони. - С ванной, с биде, с ужином и шампанским. Пришлешь человека, пусть снимет мерки. К утру чтоб готова была новая одёжка, фирменная. Будет не фирменная, взыщу.
Говорил он коротко, отрывисто, как с каким-нибудь быдлом. И администраторша вновь стала приветливой и милой.
